Никто, кроме тебя

Коллектив авторов

– Ты хочешь этого из-за ребенка?

– Из-за него тоже.

– Тоже? – переспросила Ракель.

– Ракель, послушай, врач, который тебя смотрел, говорит, что ты очень слаба, и есть целый ряд проблем, которые могут поставить под угрозу твою беременность.

– Да, я знаю и буду осторожна. Я буду хорошо питаться, следовать указаниям врача, постараюсь не уставать и быть спокойной.

– Каким образом у тебя это получится?

– Получится, если ты оставишь меня в покое.

– Я должен оставить тебя в покое? А Максимилиано

нет? – вскипел Антонио, но тут же взял себя в руки. – Извини, я не хотел об этом говорить, хотя меня это и задевает. Но сейчас нужно подумать о ребенке, которого ты ждешь и на которого у меня есть определенные права. Это ведь мой ребенок?

– Ты сомневаешься? Антонио не ответил.

– Я предлагаю тебе вернуться домой, где за тобой будет соответствующий уход.

Ракель покачала головой и окинула его долгим взглядом, словно искала что-то в этом любимом лице: «Неужели он так ничего и не понял? Не понял, что я не могу быть больше каким-то неодушевленным предметом, игрушкой… Как можно потребовать от домашних обеспечить мне покой, ведь его родные не любят меня, не желают видеть. А я больше не хочу испытывать их терпение и тем самым унижать себя. Как у всякого порядочного человека, у меня есть гордость и достоинство!»

– Ракель, не будем больше говорить о прошлом…

– Но оно всегда будет разделять нас, пока что-то не произойдет, и мы не начнем верить друг другу. Верить не доказательствам и фактам, а друг другу. Я больше не хочу оправдываться в том, что я не совершала, и, пожалуйста, пойми, лучше для всех, чтобы я осталась здесь.

– Я хочу быть рядом с тобой и заботиться о тебе, чтобы у тебя было все необходимое. Это ради твоего здоровья и ради ребенка, которого ты ждешь.

– Ты хочешь держать меня взаперти, как рабу, пока я не рожу. А что потом?

– До того, как это случится, пройдет много времени. Многое может измениться.

– Знаешь, нет, – решительно сказала Ракель. – Ты сказал мне, что мы разведемся. Кроме того, есть другие люди, готовые помочь мне. И я лучше приму помощь от любого из них, чем от тебя. Я и сама кое-чего стою и вполне могу пробить себе дорогу в жизни самостоятельно, как и делала до сих пор. Потом, я не хочу, чтобы мой ребенок рос в твоем доме. Я хочу сама воспитать его, чтобы он не был похож ни на тебя, ни на Макса.

Он ушел, а Ракель сидела с гордо поднятой головой и слезы катились по ее нежным щекам.

Внизу, возле портье, дон Даниэль и Марта обсуждали последние события. Дон Даниэль радостно сообщил Марте, что Родриго Тонелли предложил им в долг денег, и Ракель согласилась их принять. Эти три последних слова донеслись до спустившегося с лестницы Антонио, и он, не чинясь, сходу спросил, кто обещал помочь Ракель деньгами?

Дон Даниэль и Марта смущенно молчали, не глядя на него. Антонио некоторое время смотрел на них, потом сказал:

– Я предложил Ракель вернуться домой. Чтобы все вы вернулись, поэтому мне нужно знать, кто предложил ей помощь.

– Родриго.

И Макс тоже, – быстро сказала Марта.

– И еще этот юноша, сын доктора, – добавил дон Даниэль.

– И Алехандра, – вспомнила Марта.

– А что предпочли бы вы? – спросил Антонио, переводя взгляд с одной на другого. – Вернуться ко мне?

Дон Даниэль согласно кивнул, хотя, конечно, ему тяжело сносить презрение семьи Ломбарде Но он согласен с Антонио, лучше немного неудобств, чем нищенское существование. Марта с воодушевлением поддержала отца.

– Тогда уговорите Ракель. А я пока займусь другими делами, – произнес Антонио.

Душа дона Даниэля разрывалась от сомнений, но он не выдержал, – будь, что будет, – и осмелился просить зятя не быть суровым с его друзьями: Чучо, Мерседес и ее братом.

– Если уж просить, то за нас, а не за этих оборванцев! – сердито сказала Марта, после того, как Антонио, попросив ее тоном приказа позвонить завтра, удалился.

– Это мои друзья! – укоризненно сказал дон Даниэль.

– «Друзья»! – передразнила его Марта. – Если мы вернемся в дом Антонио, лучше тебе будет забыть о таких друзьях. Ну, ладно, пойдем к Ракель.

Был поздний вечер. Ветер с океана принес прохладу, как бы призывая усталых людей передохнуть от нескончаемого бега и вдохнуть его терпкий свежий аромат. Но Антонио не мог себе позволить остановки, ему еще многое нужно было сделать, чтобы заставить Ракель вернуться. И поэтому первым, к кому он явился в этот неурочный час, был Родриго. Без долгих предисловий Антонио сразу перешел к делу и попросил не ссужать Ракель деньгами. Родриго напомнил Антонио о ее безденежье, об унизительном положении, в котором она оказалась. Антонио отрезал: он, ее муж, позаботится о ней сам. И, видя замешательство Тонелли, предложил ему открыть Ракель истинный повод отказа: не позволил Антонио.

Уже уходя, Антонио столкнулся с молодым симпатичным мужчиной, Родриго представил их друг другу. Антонио внимательно посмотрел на гостя: так вот он каков, жених Алехандры… Но интересно, что привело его в дом Тонелли?

Дождавшись, когда за Антонио закроется дверь, Род-риго повернулся к гостю:

– Вас прислал Марсело Карильо?

– Да, – ответил Рафаэль. – Он сказал, что я могу говорить с вами открыто. – Я иногда работал на Марсело. Сейчас мне нужны деньги. Я звонил Марсело в Майами, чтобы он перевел мне кое-какую сумму, но он сказал, что проще будет получить деньги у вас.

Родриго молча посмотрел на него и стал набирать номер Марсело Карильо: он не привык верить на слово.

На следующий же день Родриго отправился к Ракель. Он не хотел ссориться с Антонио – это было бы опасно, – но и не собирался отказываться от своих планов. Примерно это он и сказал Ракель, явившись к ней в гостиницу.

– Понимаешь, – сказал он, – я не хочу идти открыто против него. А с другой стороны, я хочу помочь тебе. Скажи, ты окончательно решила уйти от Антонио?