Никто, кроме тебя
Шрифт:
Марты не было. Родриго пригласил дона Даниэля и Ракель в ресторан. Дон Даниэль с благодарностью принял приглашение. Согласилась и Ракель. Ожидая, пока Ракель переоденется, Родриго и дон Даниэль вели неторопливый разговор внизу, у конторки портье.
Дон Даниэль разговорился, поведав этому милому, предупредительному человеку свое абсолютное непонимание того, что происходит с Ракель. – Она отказывается брать деньги у кого бы то ни было, даже у Антонио. А ведь она имеет право, особенно
– Она беременна? – быстро переспросил Родриго. Лицо его оставалось, как всегда, бесстрастным, но в глазах мелькнул огонек. Этого еще не хватало, подумал он. Лишние осложнения… Впрочем, поживем – увидим.
– Но она просила никому об этом не говорить, – торопливо добавил дон Даниэль.
– Конечно, – успокоил его Родриго.
…После их жалкой гостиницы Ракель было приятно оказаться среди нарядно одетых людей, ей нравились вкрадчивые мягкие манеры Родриго, его, как ей казалось, бескорыстное дружеское внимание к ней.
– Я как раз хотела немного развлечься, – сказала Ракель.
– Для меня это огромное удовольствие, – ответил он. И, подливая дону Даниэлю вина, бросил. – Вчера я видел Антонио.
– Ты был у него дома? – быстро спросила Ракель.
– Нет, в баре. Он был с Маурой, – заметил он. Ракель опустила глаза, аккуратно расправляя у себя на коленях салфетку.
Родриго рассчитал правильно: после его замечания о Мауре Ракель захотелось как можно быстрее покинуть Акапулько, и она согласилась взять у него необходимую для этого сумму денег.
– Я так понимаю, вы с Антонио разведетесь? – осторожно спросил он.
– Да, – ответила Ракель.
Родриго пошел в своих расспросах дальше:
– Вы уже говорили на эту тему?
– Да.
– И о содержании для тебя тоже говорили?
– Нет, мне от него ничего не надо. Мы с Антонио расстались при унизительных для меня обстоятельствах, и я не приму от него денег.
«Ну что ж, это еще лучше, – подумал Родриго. – Значит, больше останется Максу и – мне». Но вслух он сказал:
– Я думаю, ты права. Это говорит о том, что ты женщина с достоинством.
– Да, но это несправедливо, сеньор, – вмешался в разговор молчавший до сих пор дон Даниэль, – потому что кроме всего…
– Папа, ради Бога, лучше не настаивай, – заволновалась Ракель.
– Но, дочка, пойми…
– Папа, пожалуйста…
– Значит, ты собираешься вернуться в Гвадалахару? – уточнил еще раз Родриго.
– Да, на днях. Но прежде мне надо кое-что уладить.
– Тогда не стоит тебе жить в этой гостинице. Предлагаю тебе мой дом… – сказал он.
– Соглашайся,
– Я тебе очень благодарна, Родриго, но не могу. Правда. Нет! – твердо сказала Ракель.
«Жаль, сорвалось, – подумал Родриго. – Поселись она у меня, развода было бы не избежать. Благородное семейство Ломбарде не вынесло бы такого скандала».
А благородное семейство как никогда было близко к грандиозному скандалу: за дело взялась Камила.
В последнее время она жила с ощущением, что все вокруг считают ее идиоткой: от нее держат в тайне важные события и новости, но используют, когда надо в чьих-либо целях. Особенно этот гнусный лжец Максимилиано! Виктория недавно подробно передала ей о своем последнем разговоре с сыном. Камила пришла в бешенство: каков наглец! Матери говорит, что Ракель и он любят друг друга, что они любовники, и Антонио преследует их… Ей же клянется, что ненавидит Ракель, которая оклеветала его и по вине которой он оказался выгнанным из дома. Она и ее любовник, Роберто Агирре, якобы использовали его, Макса, чтобы избежать тюрьмы…
Камила предложила Виктории открыться перед Антонио, но Виктория, все еще надеявшаяся, что братья смогут помириться, категорически отказалась.
Но Камила, рожденная Ломбарде, была, как и все ее родственники, упряма: она не будет сидеть сложа руки и ждать пока ее ограбят не то эта девка, не то негодяй Макс!
Не откладывая дела в долгий ящик, Камила вызвала шофера и без предупреждения явилась на квартиру к Максу. Она была так зла, что даже не сочла нужным прибегнуть к обычным словам вежливости, предваряющим всякий разговор, а сразу приступила к делу:
– Почему ты все время врешь? Почему мне ты говоришь, что ненавидишь Ракель, а своей матери – что любишь ее?
Казалось, даже Максимилиано растерялся перед таким напором.
– Потому что… – он помедлил, соображая, что сказать, – потому что… случилось кое-что непредвиденное.
– Что?
– Ракель ждет ребенка… от меня.
– Еще одна ложь, да?
– Нет, Камила, никакая это не ложь. Ракель беременна.
– Поэтому она и не уехала? Она думает, Антонио сжалится и разрешит ей вернуться?
– Зачем ты приехала? Чего тебе надо? – вышел из себя Максимилиано.
– Я приехала, чтобы прояснить ситуацию. Мне не нравится, когда мне дурят голову. Я тебе помогла, потому что хотела, чтобы Ракель уехала из дома, и потому что считала несправедливым, что из-за нее Антонио тебя выгнал. Ты сказал мне, что она обманщица, преступница, а выходит, ты сам посоветовал ей назвать тебя сообщником. Говоришь Виктории, что влюблен в нее. И утверждаешь, что она ждет от тебя ребенка. Как все это понимать Макс?