Никто не ангел
Шрифт:
– Почему отчисления?.. – удивилась Анна.
– А ты его перед прошлым Новым годом часто в институте видела?.. Он со своей Светой совсем с ума сошел, помню… Вот и не выдержало сердечко такой любви… – осведомленно взглянул Витька.
– А я думала, Шлепцов – гений… Все время лучше всех все сдавал… – припомнила Аня.
– Гений… среди удобрений.
Сергею повезло, что он этого не слышал. И никто ему об этом не мог донести. Для себя он к тому времени уже твердо решил, что является полным ничтожеством. Эти слова послужили бы ему доказательством. И подвели бы еще одну причину
Глава 9. Все причины наших страданий равнозначны (эквивалентная теория причинности)
Впрочем – и это было неимоверно классно, что «впрочем» – в середине второго семестра у Сергея появился друг. Не то чтобы, конечно, как Витька, но довольно неплохой приятель.
Проверенный надежными подсказками на контрольных, а также бывший последней надеждой на экзамене и не последним оплотом юмора, Шлепцов снова приобрел статус «отличника, правда умного, а не только зубрящего». Его признали нормальным парнем.
Женька не звонил ему домой, но в институте часто общался с Сергеем на разные умные и не очень темы. А в преддверии международного дня коммунистического цветника – Восьмого марта – Женя подошел к Сереге и позвал его на танцы.
Танцульки организовывались неизвестным Сереге молодежным клубом, имеющим некое отношение к институту, в каком-то там ДК имени такого-то. Короче говоря, Сергею была оказана честь быть приглашенным. И он так исстрадался по живым людям, что с плохо скрываемым волнением взял пригласительный из рук приятеля.
Дома Сергей залез в недра шкафа и извлек оттуда свои старые джинсы. Они были ему как раз, даже слегка свободны. В ванной он возил бритвой по щекам и присматривался к своему отражению. Он подумал, что его красит прежде всего ослабленное зрение. Ничего в этом молодом человеке он не находил, однако подобная посредственность все же имела какое-никакое лицо, и это было отрадно.
В Доме культуры, превратившемся на вечерок в дом обратного, было много молодежи, и Сергей ощутил себя слегка не в своей тарелке. Он почти никого тут не знал или знал плохо. Как ослабленный зверек, Шлепцов начал ходить по залу в поисках знакомых. К его счастью, нашелся Женя. Он представил его некоторым друзьям и подругам, показал, где втихаря наливали, объяснил, как заставить аппаратуру играть нужную песню.
Сергей почти что благоговейно выпил свою первую стопку. Он так давно этого не делал, что организм аж сжался от счастья. Было так приятно расслабиться.
Однако состояние его жизни и здоровья даром не предоставляло даже последнего. Быстро и изрядно захмелев, Сергей понял, что последняя и еще одна перед ней были лишними. Его сердце охватило тревожное ноющее чувство, и он уже жалел, что вообще начал эту эпопею.
Стоя ближе к стеночке, Серега мечтал поскорее уйти. Ребята танцевали тут и там, ему же надо было залезть куда-нибудь и спрятаться.
– Привет, ты не танцуешь?
Зачем задавать тупые вопросы, особенно, если тебя не интересует ответ?.. К Сереже вдруг подошла девушка, которая показалась внешне
Она представилась еще раз – как, Сергей не расслышал – и позвала его потанцевать. Он не успел отказаться и был уже в середине танцплощадки, а она веселилась с ним, при том, что ему было совершенно не до веселья. Как в тумане он станцевал с ней несколько быстрых танцев и один медленный.
Она особо чувственно к нему прижималась, отчего в Сергее взыграло что-то, однако он чуть не заплакал от этого чувства. С ним такое бывало в последнее время. Иногда он, будучи дома, рыдал как девчонка. Конечно, оказавшемуся на грани смерти второй раз за последние пять лет можно было отбросить заключительный фразеологизм.
У Сергея был в совершенстве развит понятийный аппарат. Он всегда знал, как на корню подрезать щупальца нежелательного знакомства. Блондинкам он говорил, что ему нравятся брюнетки, брюнеткам – что блондинки, толстеньким, что любит засушенных, стройным, что обожает сочных – кровь с молоком. Сам же умудрялся на протяжении своей жизни выбирать и первых, и вторых, и даже иногда третьих. А когда его ловили на вранье, то он с чистыми глазами уверял, что только что поменял свои вкусы.
Во время танцев их лица оказались очень близко, и ему пришлось ответить на поцелуй.
– У меня родителей нет дома, – сообщила девушка.
Надо было решать. И Сергею вдруг очень хотелось сказать да, и наплевать, уму ли, поджелудочной ли она дала бы что-то: у него так давно не было девушки, что вся природа трубила, как стадо слонов, о необходимости прервать эту привычку. Но столько с ним случилось за последнее время, что он боялся ударить в грязь лицом… ну, или не лицом… а остановкой сердца, например… Эта милая девчонка рядом почему-то навевала не самые приятные ассоциации о декабре позапрошлого года, а чужая квартира показалась капканом, из которого сложно выбраться.
– Извини, – ответил Сергей. – Давай в другой раз…
В таком случае становится понятно, что другого раза не будет, но она почему-то начала его уговаривать словами «да брось», «так вся жизнь пройдет» и «поехали». Допустила роковую ошибку, сказав, что «нельзя же только учиться». Последнее его резануло ножом: человек против своей воли почти целый учебный год жил одной лишь целью и, как ни рад бы был, не мог это изменить. Но она не могла этого знать. Сергей попросту поспешил ретироваться.
Бегство с поля боя состоялось поздно вечером и закончилось в его квартире. Он залез под одеяло и долго не мог уснуть, мучимый участившимся сердцебиением, неприятными предчувствиями и обрывками мыслительных ниток.
Этой ночью Сергей увидел во сне свой страх. Почему-то он предстал в образе довольно гадкого мужчины с бегающими глазами, с которым кто-то разговаривал.
– Что ты наделал?.. Зачем испугал?.. – укорял собеседник.
– Я не виноват!.. Это от меня не зависит…
Этот отрывок – все, что запомнилось Сергею. Он проснулся поздно, и ему совсем не хотелось толковать сновидения.