"Никто" так не смотрит
Шрифт:
Влюбилась.
Сначала она испугалась. Это чувство настолько было новым, ярким, что выбило почву из-под земли девушки. Многие бы над ней посмеялись. Мало того, что «отхватила» завидного жениха, едва ли не наследника Каянска - как часто за глаза называли Потапа, так любить -это же здорово.
Тем более, Потапа! Живи и радуйся, отдайся отношениям и не оглядывайся назад! Не морочь себе голову различными думами. Есения рада бы, но... Не получалось.
Иногда ей реально казалось, что Потап, как темный Принц. Его движения
Её с страшной силой к нему тянуло. Ей нравилось его общество. Даже больше... Когда они вместе, она ни о чем другом, как о них не могла думать. Об их отношениях. Неужели всё серьезно? Она мысленно жмурилась.
Пожалуйста... Пожалуйста... Она такая счастливая, когда он рядом! Кто бы только знал.
А ещё он безумно красивый. Да-да, и никто её не разубедит. Такой красивый, что сердце закатывалось. Чем больше она всматривалась в него, тем сильнее он ей нравился. Да, в его чертах были острые углы. Высокие скулы, широкий лоб. Прямой нос. Как орлиный... Про взгляд Яся молчала. Она уже поняла, что была включена в некий круг людей, к которым Потап благосклонен. Которым улыбается и на которых смотрит мягко.
На других же... Он казался высокомерным. А, может, и не только казался. От него шла аура опасности, подпитываемая многочисленными слухами.
Потап Мазуров это... Мазуров то. Яся не прислушивалась к ним. У неё было личное восприятие этого высокого мужчины в черном.
– Потанцуем?
Потап протянул руку.
– А ты танцуешь?
– удивилась Есения, радуясь, как ребенок, что он к ней присоединился.
Без него даже общество Алены было не то.
– Танцуешь ты. Этого достаточно.
Ух... Вот как тут остаться равнодушной?
Она поднялась, и тотчас оказалась в его руках. Такие теплые, такие сильные. Жилистые.
По коже Яси рассыпались мурашки. Много-много. Как так получалось у Потапа? Она не понимала. Одно-два слова и мир куда-то катился, мерк, становился другим.
Есения для похода в клуб выбрала кружевное белое платье чуть выше колен и высокие сапоги-казаки.
Взгляд Потапа прошелся по ней. Снова... Он всегда на неё смотрел, и это ей тоже нравилось. Она ни разу не видела, чтобы в её присутствии он уделял внимание другим девушка. Именно, как мужчина. Его взгляд ни разу с интересом не задержался ни на ком другом.
– Платье не коротковато?
– с легкой усмешкой выдал он, и внезапно Яся занервничала.
– Тебе не нравится?
– Потап, ты же не относишься к числу тех мужчин, которые...
Она оборвала себя, не зная, как тактичнее продолжить. Хотя надо бы. Многие вопросы необходимо оговаривать сразу.
– Я же говорил, что собственник, Ясь. И ревнивец оказывается тоже. Мне не нравится, как на тебя пялятся.
– Я прилично одета.
Почему Яся
– Знаю.
Иногда девочки принимают ревность и самодурство за проявление великой любви. Есения наблюдала подобное. Но, как и любая девочка, искренне верила, что у неё-то не так. Тем более, Потап отличался сдержанностью.
Они не заняли место в центре, скорее с краю. Никого не двигали, не стремились кого-то подвинуть. Но вокруг них образовалось пространство. Интересно, Потап когда-то выходил на танцпол?
Она лично впервые. Да-да, впервые.
Вокруг звучала клубная музыка, а они танцевали медляк.
Потап притянул её к себе, она доверчиво прильнула к нему.
Они двигались медленно, едва покачиваясь. Есении этого было достаточно. Она не понимала клубных танцев, ей они были не интересны.
ТанеИ- это же энергия. Это стихия. Это сила. Не зря шаманы и колдуны всех времен и народ совершали ритуальные танцы. А клубные... Яся даже мысль развивать в эту сторону не хотела.
Ей было хорошо в руках Потапа.
Он приподнял её голову за подбородок и поцеловал. Она ответила. Она соскучилась! Сильно.
Её магнитом тянуло к нему. К его высокому телу. Прижаться бы плотнее. Влиться в него.
Рука Потапа сильнее вдавилась в её позвоночник.
– Ясь..
– Хм...
– Есть личный вопрос.
– Про ревность?
– Отчасти.
– Попробую ответить, - она едва заметно улыбнулась. Ей было так хорошо, что не передать словами.
– Ты была с кем-то из мужчин?
– сипло выдохнул он, сверкая потемневшими глазами.
– Кому-то позволяла себя трогать?
– Нет, - так же надрывисто выдохнула она, тяжело дыша. Её грудь, спрятанная под белой тканью, поднималась и опускалась, забирая на себя акцент.
– Никому не позволяла.
Вокруг гремела музыка. Била по нервам, по ушам. Но они отлично друг друга слышали. Они точно личный вакуум создали. И сейчас он зазвенел.
Потап склонил голову. Ниже. Ещё ниже.
– Я хочу тебя себе, - выдохнул Потап, касаясь губами чувствительного места на коже шее. У Есении закручивалась голова. Не от спиртного, потому что она его не пила.
– Я уже с тобой...
– О, нет, - с хищной, только ему свойственной интонацией протянул мужчина.
– Я хочу тебя себе.
И внезапно Есения поняла.
Всё-всё.
Она облизнула пересохшие губы.
Боже.
Сейчас...
Да, сейчас...
– Поехали ко мне?
Сердце ударилось под ребрами.
Она молча закивала. Один раз, второй.
Потап остановился. Выпрямился. И сильнее обнял её за талию. Ни вздохнуть, ни выдохнуть. И, между тем, никогда ещё Есения не была счастливее, чем сейчас.
– Вы уходите?
– Гордей с Аленой поднялись их провожать.
– Да, валим.
– Мы ещё с часок и тоже домой. Или раньше, Ален?