"Никто" так не смотрит
Шрифт:
Её зашатало. Не упасться бы. Только не обморок. О, нет. Она стойкий оловянный солдатик, так её однажды назвал друг. И она им была. И будет. Точка.
Кто знает про боль больше, чем она?
Есения слабо улыбнулась.
– Спасибо, что не продолжил, Потап. И спасибо... за это, - она сама того не понимая повторила его жест - очертила пространство, где ещё витал запах их секса.
Не любви.
– И это всё? Всё, что ты мне можешь сказать?
Он не планировал сбавлять обороты. Наоборот. Если она
Разочарование в ней...
Почему её это ещё продолжало волновать?! Почему ей было всё ещё больно?!
– Потап, мне правда жаль, что мы не поняли друг друга, - Есения подняла руку и нащупала через ткань платья крестик.
– Но раз так вышло... Ты можешь меня сейчас выпустить? Давай я уйду. Я же не могу так просто... без твоего кода выйти...
Она была в ловушке. Его квартира - только его крепость.
И он запросто может оставить её тут до утра. Кинуть на кровать и...
Потап развернулся и подошёл к одежде, валяющейся на полу. Достал телефон.
На что-то нажал и более ровно произнес:
– Иди. Доступ активирован.
Вот и всё.
Она кивнула. Схватила сумочку, куртку. Кое-как всунула ноги в казаки. Где-то здесь была дверь. Ах, да. Вот она.
Потап стоял и молча наблюдал за её манипуляциями. Лучше бы не смотрел. Не надо...
Дай мне уйти... Позволь.
Она вышла в коридор. Так. Дальше лифт. Всюду камеры. Держись, Яся, только держись. Осталось нет ничего.
Потом она не сможет вспомнить, как спускалась на лифте, как выходила во двор. Кажется, ей что-то говорил охранник. И она ему вроде бы даже ответила.
Всё пустое. Лишнее. Ей надо выбраться подальше... Туда, где нет камер, где никто её не сможет видеть, где она останется одна со своей болью, что только нарастала. С физической болью можно справиться, а вот с душевной... Она куда сильнее. Синяки имеют свойство проходить. Они, кстати, подталкивают идти дальше, бороться, не сдаваться.
А что делать с сердечной болью?
Есения где-то остановилась. Остановка... Она не чувствовала ветра, не чувствовала ничего. Сжав зубы, которые, оказывается, тряслись от подавляемой истерики, она достала телефон.
Такси. Вот что ей нужно. Ей надо добраться до общежития. У неё же есть инстинкт самовыживания? Есть. Надо его активировать. Давай, Яся, давай же...
Девушка всхлипнула, зажала рот ладонью и сорвалась в рыдания. Телефон выпал из рук в весеннюю слякоть. Она присела на корточки, пошатнулась, рукой проехала по грязи.
Ничего... Ничего... От этого она отмоется.
От остального - тоже...
ГЛАВА 16
Она ушла.
И это правильно...
Потап подошёл к бару, открыл его, достал бутылку вискаря и начал
Но то выдержало, не разбилось. Даже трещины не образовалось. Прочное оказалось.
А он?.. Насколько он прочен?
Он продолжил стоять, находясь в каком-то полуанабиозе, не состоянии сориентироваться и понять, что произошло.
У Яськи было два ебаря.
Два!..
Не так много и...
Доху я.
Потап достал вторую бутылку. Он не сдерживался. Кто-то потусторонний всего десять минут назад без анестезии вскрыл ему грудную клетку. Вскрыл тупым ножом, кромсая раз за разом.
Почему, сука, так больно?.. Почему во рту горечь и ощущение, что он только что обложался так, как ни ложал никогда?
Перед глазами мутная пелена, и он ничерта не видел...
Какого хера.
Её глаза... Её растерянность... Её улыбка...
Вот что он, сука, до сил пор видел!
Как она подошла!
Сука!.. Дрянь! Развела его по полной...Ты у меня первый! Заебись, какой первый!
А в квартире до сих пор её присутствие ощущалось. Её запах. Её аура... Она тут наследила знатно. Она в сердце его наследила! И так что ни вздохнуть- ни выдохнуть.
Он сделал ещё несколько глотков. Вискарь тек мимо рта, заливая грудь.
Яська. Найдет завтра и придушит. Собственными руками из неё все признания вытрясет. Во всем. Как получилось так, что обманывала, что скрывала. Что играла с ним, дрянь...
И в тоже время что-то не давало покоя. Ах да, её глаза... И то, как она льнула к нему, когда он её трогал.
Вторая бутылка полетела в стену. Не выдержав, издавая рычащие звуки, Потап перевернул стол. Потом стул. Его тоже куда-то запульнул. Плазма на стене заискрилась.
Он пил до середины ночи и когда ровно в 3:00 раздался звонок от Гордея, воспринял его как само собой разумеющейся факт.
– Мазур, говорить можешь?
– Да.
– Блять, ты пьяный что ли?
– Говори, что хотел.
– Что произошло у вас?
– Не лезь.
– Как скажешь. У нас возгорание на заводе в Африке, ты со мной летишь?
– Естественно.
Потап пьяно оскалился.
– Тогда готовь машину.
***
Вера вышла из ванной и уставилась на кровать соседки.
– Эй, ты чего, дрыхнешь что ли ещё? Вчера кайфанули знатно?
За все время, что она была знакома с Есенией, последняя никогда не просыпала будильник, зачастую вставала даже раньше, чем неимоверно бесила Веру, когда в шутку, когда нет. Иногда подушкой хотелось запустить в соседку.
А сейчас она проспала. И на её вопросы не реагировала.
– Яська, хорош дрыхнуть!
– повторила она, направляясь к столику с косметикой.
От Яси ноль эмоций.
– Ясь, опоздаешь.
Снова ничего в ответ.