Нимфоманка
Шрифт:
— Моя мать помешана на сексе. Она западает на любого более-менее симпатичного мужика с крепким членом. Так что у тебя Миура-семпай неплохие шансы пошуровать своим пенисом у неё между ног!
Не смотря на всю её милоту и внешнюю схожесть с Мари, её грубости меня достали.
— Может, хватит оскорблять Ханаду-сенсей? — резко спросил я.
— Ух, ты! Какие мы нежные! Но если хочешь кое-что узнать о ней, то придётся потерпеть! Твоя драгоценная Ханада родила меня, когда ей было шестнадцать! Она собиралась отказаться от меня, и тогда её старшая
Впервые голос Рины показался мне искренним.
— Когда мама… Огава-сан заболела, то рассказала мне правду о том, кто я на самом деле. Можешь себе представить в каком шоке я была узнав, что эта меняющая мужчин как перчатки, развратная тётка на самом деле моя настоящая мать! Да я её даже почти не знала! Она и появлялась-то у нас не так уж часто!
Огава перевела дыхание.
— Я думала она меня в приют сдаст! — призналась Огава, — удивилась даже когда она сказала, что теперь мы будем жить вместе и она хочет восстановить свои права на меня. Пока я была убита горем после смерти Огавы-сан, эта женщина подсунула мне бумагу и вот я теперь официально дочь Ханады Мари. И моя фамилия теперь тоже Ханада!
— А Огава это фамилия твоей ну…
— Это фамилия моей настоящей матери, той, что воспитывала меня с тех пор, как я себя помню. Огава это её фамилия по мужу. Я долго считала этого человека своим отцом.
— А он…
— Он умер пять лет назад, — отвечала Огава, в голосе её послышалась искренняя грусть.
— Я его любила. Он был очень хорошим человеком!
— А своих детей у них не было?
— Нет, — отвечала Огава, — скорее всего из-за меня.
— Пока эта женщина продолжала перепрыгивать из одной постели в другую, Огава-сан, возилась со мной, водила в садик, потом в школу. Делала со мной уроки. Я делилась с ней своими детскими переживаниями. У меня не было в жизни человека ближе, чем Огава-сан!
— Знаешь, может быть, всё не совсем так как ты думаешь? Может быть, Ханада-сенсей думала о том, что лучше для тебя? Она считала, что ты счастлива и просто не хотела портить тебе жизнь?
Огава взглянула на меня почти с ненавистью.
— Похоже, ты по уши втрескался в мою мать! Дерзай! Ханада-сан всем даёт! В этом отношении она на самом деле может многому научить! Она же у нас учитель как-никак! — добавила Огава, криво усмехаясь.
— Знаешь, мне это надоело, в конце концов! — заявил я, останавливаясь, — я не обязан больше это слушать! Я ухожу! Пока!
Я повернулся и пошёл назад к станции.
— Иди к чёрту! — напутствовала меня Огава.
Я отошёл уже довольно далеко и меня начала мучить совесть. Вообще-то Огаве тяжело приходится. Кто я такой чтобы осуждать её? Я остановился и немного помявшись поплёлся обратно к Огаве. Нашёл её на пустой автобусной остановке. Сидя на скамейке Рина, горько плакала, сейчас она была похожа на маленького
— У тебя салфетки есть?
Я полазил по своим карманам.
— Вот, есть платок. Не бойся, я им не пользовался!
— Я не боюсь, — всхлипывая отвечала Огава. Она взяла мой платок и стала вытирать свой раскрасневшийся носик.
— Я постираю его и верну! — сказала Огава.
— Да ладно. Не парься. Можешь себе оставить! — милостиво разрешил я.
— Ты очень добрый, Миура-семпай! Ты заслуживаешь большего чем эта нимфоманка! — заявила Огава.
— Давай не будем больше об этом! Ладно? — предложил я.
— Ладно, — покорно согласилась Огава.
Поплакав, она стала гораздо сговорчивее.
— Давай немного посидим, — попросила она.
— Не хочу, чтобы эта женщина заметила, что я плакала!
— Мне кажется ты несправедлива к ней, Огава-сан! — сказал я, — я вижу, как Ханада-сенсей старается!
— Это то и плохо! — подхватила Рина, — она прямо из кожи вон лезет, чтобы стать для меня идеальной матерью! Всё это выглядит фальшиво! Да и надолго её всё равно не хватит! Лучше бы она отказалась от меня! Это было бы, по крайней мере, честно!
Голос Огавы обрёл прежнюю силу. Кажется, она совсем пришла в норму.
— Откуда ты знаешь… ну, что Ханада-сан встречается с мужчинами? — спросил я.
На самом деле я, наверное, вернулся для того, чтобы задать этот вопрос.
— Огава-сан мне про неё рассказывала, — отвечала Рина.
У меня прямо язык зачесался, но мне всё же хватило ума его прикусить. Огава покосилась на меня с неудовольствием.
— Назови хоть одну причину, по которой Огава-сан могла обманывать меня? — спросила она.
У неё был такой голос как будто она не готова воспринимать логические аргументы, и я счёл за нужное ввязываться в заранее проигранное сражение. Хотя мне и было что сказать ей!
— Давай сейчас не будем об этом! — попросил я.
— Дурак — буркнула Огава себе под нос. Впрочем, в голосе её не было злости.
— Скажи, — попросила она, — чего в ней такого замечательного, что все парни делают на неё стойку? Большие сиськи? Глаза как у коровы?
— А ты видела какие у коровы глаза? — засмеялся я.
— Нет. Но думаю, они большие и глупые! — отрезала Огава.
— Как у этой женщины! — добавила она с ухмылкой.
— Почему бы тебе не называть её хотя бы Ханада-сенсей, например? — предложил я.
— Не хочу! — надулась Рина.
Я засмеялся, и она надулась ещё больше.
— Всё! Я в порядке! — сказала она, вставая, — я пошла!
— Давай я тебя провожу! — предложил я.
— Хочешь узнать, где живёт твоя учительница? — сощурилась Рина.
Это она верно догадалась. Пока я раздумывал над ответом, она засмеялась и сказала: