Нирвана с привкусом яда (сборник)
Шрифт:
— Мне это снится? — спросила она. — А? Игорь, я знаю, ты никогда не простишь меня, но я прошу тебя, заклинаю, не говори ничего Машеньке… У нас по женской линии тяжело вынашивают детей, вот и у Оли случился выкидыш… Господи, я знаю, мне нет прощения… Но я так хочу, чтобы она благополучно родила… Если она скинет, я должна буду уйти… совсем… Герман дал мне шанс, понимаешь? Его любовь очистит меня, я это чувствую, и не могу я уйти, бросив его… Но я знаю, если он бросит меня, то…
— О чем вы говорили с Надей?
— Ты и с ней знаком? Я сказала ей, что ухожу…
— Вы решили продать ей свой бизнес?
— У меня целый штат сотрудников, они останутся без работы… Я назначила ей встречу, мы обговорим передачу в самое ближайшее
— Вы должны разогнать весь свой штат… к чертовой матери! Разве вы не понимаете, что ваша встреча с Машей не случайна, что это знак… Вы должны сделать все от вас зависящее, чтобы и Надя прекратила свою деятельность…
— Но это ее выбор…
— Значит, вы так ничего и не поняли…
— Но я не могу ее заставить…
— Можете… Вашими же средствами… Я даю вам на раздумье один день. С вашими мозгами вы придумаете, как это сделать…
— Мама? — В кухню заглянула Маша. — О чем это вы здесь говорите?
— Да ни о чем, я вот пришла за салатом… Господи, я так рада видеть всех вас…
Когда она ушла, Маша оказалась в объятиях Игоря.
— Ну же, рассказывай, как там все прошло, ты кого-нибудь видел, говорил?
— Да, — шептал он ей прямо в ухо. — Заказчица — Татьяна Плыс, известная журналистка, ведет шоу на телевидении…
— Знаю… видела…
— Это ее дочь преследовала меня…
— Ты хочешь сказать — влюблена.
— Да. Но с ней обещали поговорить…
— А ты не хочешь встретиться с этой самой… Плыс?
— Я подумаю об этом…
— Игорь, какой хороший сегодня день… Как ты находишь мою маму, а? Красавица, ничего не скажешь… Замуж выходит за Германа… Он твой ровесник, между прочим. Знаешь, мама сказала мне, что отец изменял ей, бегал к соседке, представляешь? Денег маме не давал, грубил ей и даже, стыдно сказать, бил… Это чудо какое-то, что она встретила Германа, который влюбился в нее без памяти… Она живет у него здесь, в Москве, в роскошной квартире… Правда, его по работе переводят в Питер, они уезжают… Теперь мне хотя бы понятно, почему она так редко приезжала к нам: у нее было постоянно разбито лицо, все в синяках… И она нам никогда не жаловалась, представляешь? Не ожидала от отца такого… Хотя они никогда с мамой не ладили… Он выпивал… Ну что, давай всю эту красоту посыпем зеленью и отнесем на стол… Игорь, почему у тебя такие грустные глаза?
— Я так рад, что ты нашлась… — И он снова сгреб ее в свои объятия.
Глава 25
Она знала, ждала, чувствовала, что рано или поздно произойдет нечто такое, что остановит ее, проваливающуюся по самое горло в черную зловонную жижу, наполненную мертвецами, и она станет захлебываться, задыхаться, и никто, ни один человек в этом мире не протянет ей руку помощи.
…Надя сидела в просторном, залитом неожиданно ярким декабрьским солнцем кабинете и кусала губы. Иногда ей казалось, что она прокусила кожу до крови, до солоноватого железистого привкуса, и тогда тихонько скулила… Опухоль пробудилась вулканом, наполнилась туго кровью и теперь пульсировала где-то внизу живота, доброе качество перешло в зло-качество, и внутри тела потянулись в разные стороны плотные нити, узлы с клочками волос и маленькими уродливыми зубками… Как-то ночью, когда ее мучила бессонница, она лениво переключала каналы, и вдруг пальцы ее словно онемели, замерли: на экране появилось нечто невообразимое, беловатое, с волосами и зубами… «Больным мы, как правило, не показываем то, что удалили из тела, как видите, это слишком страшно…» И далее следовало густо пересыпанное медицинскими терминами объяснение этому странному внешнему виду рака, этой смертоносной болезни… И теперь этот монстр жил в ней и развивался, поражая все внутренности и обещая скорую смерть. Тогда что она делает здесь, в этом кабинете профессора онкологии, на что надеется? Ведь он же ясно сказал,
Узнав о том, что она тяжело больна и что ей осталось жить так мало, все потеряло смысл, Надя заперлась в своей квартире и отключила все телефоны.
Не хотелось никого ни слышать, ни видеть. Ледяной пот выступал всякий раз, когда она представляла себя умершей, погребенной… И не было никого, кто смог бы утешить ее, прижать к себе, поцеловать, согреть хотя бы перед смертью… Счета в банках, роскошные наряды, брильянты в бархатных футлярах, драгоценные духи, запасы хороших французских вин в кладовке, сейф, набитый документами на недвижимость… Кому все это теперь достанется? У нее в последнее время не было даже любовника: ей постоянно казалось, что ее хотят обмануть. Так, как обманывала она… Ведь это стало в последнее время ее профессией…
…Услышав шаги за дверью, она вся сжалась. Один процент из ста, что этот молодой и цветущий профессор, гинеколог-онколог, скажет ей сейчас нечто такое, что может поднять ее дух… Иначе зачем бы он пригласил ее сюда, в это мрачное, несмотря на льющееся в окна солнце, убойное операционное отделение?
Но в кабинет вошел не профессор, а молодая красивая женщина в красном платье и в красных нарядных сапожках. Вошла уверенно, улыбаясь, и села напротив Нади на стул, вся подобралась, вытянулась как струнка.
— Это вы Надя? — спросила она, продолжая улыбаться и внимательно рассматривая смертельно бледную и перепуганную Надю.
— Да, я жду Михаила Иосифовича…
— Да, я знаю, он хотел, чтобы я с вами поговорила… Вы только успокойтесь и ничего не бойтесь…
— Послушайте, гражданка, мне и так тошно… Я не намерена ни с кем из посторонних обсуждать свои проблемы…
— Понимаю… Сама это пережила. Но теперь все позади. Я выздоровела… Знаю, что вы напуганы и можете мне не поверить, но я действительно хочу вам помочь… У вас на раздумья всего один час. Через час я уезжаю туда, где живу вот уже год… Это деревня, довольно далеко отсюда, в средней полосе России… Там живет одна бабушка, она лечит травами… Понимаете, надо только верить… У меня не осталось ни одного метастаза… Я здорова, Надя, я абсолютно здорова… Мы с мужем купили в этой деревне дом, разводим коз, выращиваем картошку… Согласитесь, что это лучше, чем лежать в гробу и гнить, дать себя сожрать червям… Ведь вы постоянно думаете об этом… Соглашайтесь, операция вам все равно не поможет… Шансов — никаких… Меня зовут Лена, я приехала сюда, в Москву, по своим делам… Позвонила Михаилу Иосифовичу, и он рассказал мне о вас… Я понимаю, что таких больных, как вы, много, но он почему-то попросил поговорить именно с вами… Думаю, он увидел в вас сильного человека… Вот мой телефон, когда надумаете — позвоните…
— Не надо мне никакого телефона, я согласна… Я могу собраться, взять хотя бы самое необходимое?..
Сердце ее, как ей показалось, забилось сильнее, наполнилось надеждой. Что, черт возьми, происходит? Кто эта женщина и почему она решила взять с собой, в этот рай с козами, картошкой и здоровьем, именно ее?
— Да, конечно… Через пять минут я жду вас на крыльце…
— Нет, пожалуйста, не покидайте меня… А вдруг вы — моя последняя приятная галлюцинация? Все так неожиданно… Я боюсь вас потерять…
— Хорошо, тогда пойдемте… Только попрощаемся с Михаилом Иосифовичем, он консультирует сейчас одну мою знакомую… Слава богу, у нее хорошие анализы…
Она не помнила, как прощалась с профессором, как металась по своей квартире в поисках каких-то свитеров, джинсов, зачем-то взяла в дорогу печенье, термос с кофе. Все это время Лена сидела за столом и с аппетитом поедала икру.
— У вас в машине место есть?
— Конечно, есть…
Муж Лены, симпатичный неразговорчивый мужчина, поджидал их в машине. Лена позвонила ему, он поднялся и помог Наде вынести из квартиры ящики с продуктами, стиральным порошком…