Нищий и принцесса
Шрифт:
– Нет, всё там было правильно… Я пришел вечером, но ты спала.
– Мне снилось, что мы целовались, - говорю загадочно.
– Тебе не снилось, сучара… Ну все, пожалуйста, поехали, скорее, пока я не потащил тебя в кусты!
Часть 2. Глава 14
Скворец
– Вот что ты наделал? Где все мои уродцы?
Стелла лежит рядом, водит пальцем по моему животу и груди и рассматривает мои новые татуировки.
– Неужели совсем не жалко? Это же память!
– Они все еще там, просто их больше не видно…
Я тоже нашел на ней новые татуировки. Маленькое сердце на косточке бедра и тонкий колос вдоль позвоночника, между лопаток. Стелла скользит ладонью выше и аккуратно, едва касаясь, проводит пальцами
Когда мы вернулись домой из больницы, первые два дня мы даже не ели, только кусались и целовались. Или не только… Попробовал ее фетиш, что-то в этом есть, действительно помогает, когда не можешь совладать с эмоциями. Справиться с ними было и правда тяжело, их было так много, совершенно разных! От безумной любви до дикой ревности. Рядом с ней чувствовал успокоение, как только отходил, дурные мысли опять возвращались. Да и сучара совсем не вела себя, как нашкодившая и тихая, в перерывах между поцелуями предъявляла мне миллион претензий. Мы поссорились раз пятьсот, и один из них так сильно, что сгорел подлокотник кресла и мы оба подумали, что таким темпом мы точно друг друга убьем и надо с этим завязывать, пока опять не привыкли и не наковыряли в сердцах друг друга новых дыр. А потом снова гладили и обнимали друг друга и решали, что это можно отложить до завтра. Или до послезавтра. В общем, к концу недели стало понятно, что в этот раз мы точно никуда больше не денемся. Но свернуть шеи можем, ведь обиды все равно сидели в груди. Тогда мы договорились поговорить обо всем совсем откровенно, рассказать, что за эти пять лет у нас происходило плохого и хорошего, что мы чувствовали, какую дичь творили. Если отпустить не получается, надо попробовать понять. Я больше не хочу на нее злиться. Кажется, я готов принять любое дерьмо, что она сделала.
– Кто первый?
– Стелла вздыхает.
– Не знаю… Давай на камень- ножницы- бумага…
– Давай!
– она соглашается и мы начинаем трясти в воздухе кулаками.
– Раз, два, три!
– Ахаха!
– гогочет моя сучара, которая выставила бумагу против моего камня, - Я знала! Ты как всегда через чур брутален! Ты проиграл и ты первый!
Я устало цокаю, опускаюсь ниже, облокачиваюсь об стену, тяну Стеллу на себя, пристраиваюсь поудобнее и зажимаю ладонью ее рот.
– В общем, если не сможешь терпеть- кусайся.
Я чмокаю ее в затылок и она кивает.
– Я не знаю, что говорить… - начинаю очень неуверенно, - Наш разрыв я переживал очень долго и тяжело. Даже, когда мы все вместе переехали в Москву, меня не отпускало, у Фила с Васькой любовь, и я… брошенный и разбитый. Потом начались бои и это потихоньку отвлекало, я переехал, стал понемногу привыкать. Меня раздражала эта слабость и уязвимость, решил, что надо собрать волю в кулак и жить дальше. У меня было много девушек. Разных.
Я останавливаюсь, жду реакции, но сучара пока держится.
– Но облегчение так и не приходило и я постоянно думал, мучился, вспоминал… Тогда я подумал, что надо превратить эти особенные воспоминания в обычные и будничные, чтобы они потеряли свою ценность. Тогда я стал прокручивать с другими то же самое, что мы делали с тобой. Мы ели подозрительную еду в подозрительных местах, вскрывали замки, грабили гопников…
Вот тут сучара остервенело впивается в меня зубами. Я вздыхаю и немного поворачиваю руку, чтобы ей было удобней.
– Но даже с этими поцелуями на мотоцикле… - я продолжаю, - Это ведь совсем не то, понимаешь? Можно делать то же самое, но нет нужного человека рядом и больше нет эмоций. Я никогда не испытывал даже приблизительно что-то похожее, что чувствовал с тобой. В общем, я понял, что ничего с этими воспоминаниями не случается, они не превращаются в обычные, только еще больше обесценивают то, что происходит сейчас. Это вообще не возможно вытравить из памяти, оно повсюду! И я дико злился. Ненавидел тебя просто до остервенения, потому что ты нагадила мне душу, а я тебя все еще люблю и никак не могу оклематься. Появились деньги, работа, какое-то уважение, а счастья от этого всё равно нет. Потом ты вернулась и у меня совсем сорвало колпак, на встречу я сам напросился, думал, что сразу же тебя задушу, но стерпел и еще сильнее зверел от того, что все равно по тебе скучаю. Прости за все мои слова… И за Лизу тоже прости, она мне даже не особо нравилась, просто максимально напоминала тебя… Я просто так себя обманывал. С мотоциклом удержаться я не мог. Понял, что ты приблизительно чувствовала, только когда ты выкинула этот фокус с Лавреновым, - Стелла напрягает губы и чмокает меня в ладонь, - Кстати, после боя я ревел в раздевалке, при всех, представляешь, как баба! Просто стоял, как ребенок и плакал… Было стыдно… Но они видимо подумали, что у меня что-то случилось или кто-то умер. С цветами это уже была агония, надо было что-то сделать, а что я не знал… Ты же не поверила, что я люблю ее?
– Стелла отрицательно качает головой, - Ну я так и предполагал, но вредить серьезнее я уже не мог. Ты еще и ключ вернула, это вообще меня убило просто, как будто пока он оставался у тебя, еще не все потеряно… Кстати, это второй раз, когда я к тебе залезал, в первый ты не проснулась. А твои подарки из прошлого просто вывернули душу наизнанку… Потом больница… Я очень испугался, ты даже не представляешь насколько… Еще и этот твой хер, сидит
Я ненадолго замолкаю, Стелла тоже сидит спокойно.
– Не знаю, что еще сказать… Я не понимаю, зачем я все это сделал, я очень жалею… - я медленно убираю руку, наклоняюсь к ней и целую, а потом шепчу, - Скажи, что ты меня простишь…
– Прощу… Но ты наказан… - говорит немного капризно, - У тебя домашний арест и постельный режим!
– Хорошо, - я облегченно выдыхаю, - Теперь твоя очередь.
Стелла мгновенно напрягается и впечатывается в меня спиной крепче.
– А может не надо?
– говорит жалобно и в груди опять начинает ныть.
– Что, там совсем всё плохо?
– спрашиваю нервно.
– Давай лучше оставим это моим маленьким секретом….
– ее виноватый тон меня заводит.
– Стелла! Ты уже нахерачила секретов, из-за которых мы сейчас тут сидим! Ну что там?
– Мммм, - обреченно, тоскливо стонет.
– Был еще кто-то кроме Пашки? Ты тогда не соврала?
– я протягиваю нервно.
– Да…
– Только не говори, что Лавренов, я тебя умоляю!!!
– Ты дурак?
– она поднимается и переворачивается, - Почему твой рот еще не закрыт?
Сучара тянет меня на себя и опускает ладонь на мои губы. Заговорить решается не сразу, сначала тяжело вздыхает.
– Знаешь почему я так и не смогла тебе сказать? Ведь каждый день хотела… Ты просто не представляешь насколько сильно я в тебя влюбилась... Я знаю, что со стороны я часто выглядела капризной и холодной, я запрещала себе растворяться в тебе, потому что знала, что у нас нет будущего. Я постоянно себя уговаривала, что это не серьезно, что это мой способ забыться, но когда мы оказывались рядом, меня переполняли совершенно дикие эмоции. Никакие уговоры не помогали. С нашего первого поцелуя я влипла в тебя просто фатально и даже не задумывалась, что между нами вообще нет рамок и пределов дозволенного. До тебя я даже обнимать себя не позволяла, зато тебе с первого дня позволила слишком много и мне не казалось это чем-то противоестественным, от твоих пальцев по голой коже било током. Я бы соблазнила тебя намного раньше, если бы не тормозила себя, я пыталась включать голову и думать, как потом буду жить, когда буду знать разницу, как должно быть. Мне было настолько хорошо с тобой, что я не могла от этого отказаться и все закончить. Я целовала тебя, а потом представляла, что это наш последний поцелуй и в душе все гнило… Так и протянула до последнего. Я сразу знала, что я больше никогда в жизни никого так не полюблю и хотела ощущать это подольше. Мне так не хотелось говорить тебе правду и ранить тебя, потому что я знала, что ты чувствуешь что-то похожее. Мы редко говорили друг другу нежности, моей душе не требовались слова. Но нужно было все заканчивать… Мне не удалось заговорить тебе зубы и пришлось резать по живому. И тебя и себя.
Мы почти одновременно нервно сглатываем, я влажно целую ее в ладонь и успокаивающе поглаживаю пальцами ее бедро.
– Я тебе уже рассказывала, как чувствовала себя, когда мы расстались. Я не хочу пересказывать подробности. Даже думала, что умру, но это не страшно. Страшно от того, что со временем я привыкла. Даже к дебильному Пашке, меня конечно срывало переодически, но с годами, все реже и реже, - мне не приятно это слышать, но я ее не кусаю, - Не знаю почему, может это какая-то защитная функция мозга. А потом я узнала, что выходить за него замуж было не обязательно, просто моя хитрая мама навертела интриг. С ней я общаться перестала, а с ним нет. В глубине души мне было его жалко. Я знала, что я больше никогда не полюблю, а тут хоть кто-то заботится обо мне и пляшет под мою дудку. Кроме него у меня вообще больше никого не было, ни друзей, ни подруг, ни брата. Он был на стороне матери, звонил раз в пятилетку, чтобы пристыдить, что из-за меня она постоянно лежит с давлением. Я совсем одна… Я ведь даже учиться не пошла, не хотела. А потом мне стало еще страшней, потому что внутри тоже ничего нет, совсем пусто… Я решила дать себе шанс и закрутила интрижку, думала, что оживу, но так и не ожила. Искала похожего на тебя, но по ощущениям внутри это было совсем не похоже. Просто какое-то тело рядом. Чувств нет, огня нет и даже суки больше нет. Тогда я купила себе байк и стала потихоньку просыпаться. Гоняла, бесила Пашку, капризничала и вытворяла всякую чушь. Но все равно, удовольствия от этого ровно на пять минут, а действительно хорошие моменты в прошлом. Мой последний счастливый день был тогда, весной, перед тем, как выйти замуж… А потом ты вернулся и стал разбивать мое битое сердце еще сильней… Не бесись по поводу Лавренова… - я все таки ее некрепко закусываю, - Я не смогла тебе это спустить с рук, я бы совсем себя потеряла! Не злись… для меня никто, кроме тебя, никогда ничего не значил. У меня из жизни просто вырвано пять лет, потому что ты ушел и вместе с тобой ушла моя душа… - я целую ее в ладонь, - Я люблю тебя, Скворец! Говорю это в порядке исключения! Прости меня…
Я сам убираю ее руку, прогибаю спину и тянусь навстречу, чтобы поцеловать, чмокаю, зависаю, глажу по голове и опускаюсь обратно. Стелла запускает пальцы в мои волосы. Шмыгает носом. Надо срочно разрядить обстановку, а то я тоже хочу плакать.
– Это все твои секреты? У тебя есть еще какие-нибудь проблемные родственники с долгами или болезнями?
– говорю с иронией, - Спрятанные от меня дети? Любовники? Любовницы? Связи с мафией? Или что-нибудь еще?
– Нет, - она грустно прыскает смехом, - Ты еще не сказал, простишь ли мне старые…