Нить Ариадны
Шрифт:
Он уже успел достаточно испробовать свою мощь, чтобы понять, насколько она велика. Но знания Диониса подсказывали, что и это не предел. Неудивительно, так всегда случалось, когда один аватара погибал и новый вступал в свои права. Так что пока Алекс понятия не имел, куда подевалось пиратское судно с царевной на борту или как его отыскать.
Время от времени новая память Алекса подбрасывала ему очередные порции информации. Например, оказалось, что на духов и сатиров полагаться особо нельзя. Нет, на предательство они, конечно, не способны. Но если они заняты чем-то большим, чем обычная оргия, то аватара бога, если он еще не двинулся
Отвлекшись от своей свиты, обе части бога – и Алекс, и Дионис – задумались над одним немаловажным вопросом. Почему царевна ничего не сказала о сокровище, спрятанном в медальоне?
Первое, что пришло Алексу на ум, это что царевна не хотела преждевременно волновать юного неопытного стражника. Известие о Лике напугало бы его, а страх только усложнил бы задачу. Конечно, Ариадна выбрала бы потом время и сообщила обо всем своему избраннику. И поведала бы, чего она ждет от юноши после того, как он станет богом. Но судьба распорядилась иначе, они расстались, и царевна так и не успела раскрыть истину своему герою.
Через минуту Алексу пришло в голову другое, менее приятное объяснение. Да, Ариадна отдала Лик ему на сохранение. Но она доверила ему сокровище так же, как доверила бы его преданному псу или верблюду. Так было задумано, чтобы носитель и не подозревал о том, что он хранит. А потом царевна легко могла потребовать вернуть медальон, и он, конечно же, послушался бы. И едва ли Ариадна собиралась спрятать это сокровище в черепе Алекса Пол-Имени до конца его жизни.
Юноше пришлось признать возможность того, что царевна, скорее всего, намеревалась передать Лик Диониса кому-то другому.
Конечно же, царевичу Тезею, если только этого молодого разбойника можно назвать таковым.
Тезей мог внушать благоговейный страх Алексу, но уж никак не Дионису. Судя по всему, Дважды рожденный не отдавал предпочтения тому или иному кандидату в свои аватары.
Если Ариадна избрала на роль бога Тезея, то едва ли она обрадуется, узнав, что Алекс распорядился драгоценным Ликом по своему разумению. Но тут уж ничего не поделаешь, разве что попытаться доказать, что он достоин этой чести. Если смертный надевает Лик, только смерть может их разделить.
Пытаясь вычислить мотивы царевны, Алекс столкнулся еще с одним вопросом, который просто напрашивался вслед за первым: откуда Ариадна взяла этот Лик? Вполне возможно, что младшие духи из свиты Диониса ухитрились положить его в медальон за те шесть месяцев, пока их хозяин был мертв и Лик остался без носителя.
Конечно, раз уж это сокровище было в руках Ариадны, ничто не мешало девушке присвоить его. Многочисленные легенды и воспоминания самого Диониса свидетельствовали, что Лик любого бога способен надеть смертный того или иного пола. Значит, Ариадну могла остановить только какая-то внутренняя причина, которая не позволила ей превратиться в Диониса.
Сам Дионис не пожелал высказать свои соображения. Но Алексу и не требовались объяснения бога, он и так все понял. Любая царевна, особенно Ариадна, сама по себе являлась почти богиней. Для чего прекрасной и совершенной Ариадне изменять свою сущность, хотя бы и на божественную?
Солнце зашло. С тех пор как Алекс примерил Лик, прошли сутки. Юноша подумал, что начал-то он неплохо, но вот в самом начале и застрял, так и не дойдя до
Юноша принялся экспериментировать со своими новыми возможностями и исполнился восторга. Только пожелай – сколько угодно раз, – и из земли брызнут побеги виноградных лоз. По одному его знаку мгновенно расцветали и покрывались плодами даже сухие и давно мертвые растения. Вот тебе и пища. Оливы на холмах и даже те, что давным-давно засохли у побережья, покрылись свежей листвой и прошли все стадии цветения и созревания плодов за несколько минут вместо нескольких месяцев. Божественная сила не иссякала и не ослабевала, так что к концу дня островок стал намного зеленее, чем был прежде. Без сомнения, к осени живительная сила Диониса уменьшится… если только Алексу суждено дожить до осени!
Юноша беспокоился по поводу того, что колесница до сих пор не появилась. Но память бога, вмещающая опыт бесконечной вереницы аватар, заверила нового носителя Лика, что для восстановления колесницы и леопардов потребуется время. На это может уйти от нескольких дней до нескольких месяцев. Так что придется новоиспеченному богу искать другой способ пересечь море, то есть ждать появления еще одного корабля.
Если бы Алекс знал, что восстановление колесницы так задержится, он бы отправился вместе с Дедалом и Кларой и высадился бы на Диа. Но жалеть уже поздно. Подозвав Силена, Алекс попросил сатира поспешить с восстановлением транспорта. Силен пообещал, что сделает все возможное, но не очень уверенно.
А новая память юноши постоянно переносила его в главный зал дворца царя Миноса, в последнюю ночь предыдущей аватары Диониса. Боги запоминают все очень ясно, и Алекс увидел даже самого себя – ничего не подозревающего, обычного человека, неприметного статиста в той краткой и кровавой драме. Странно, этот юноша показался Алексу намного симпатичней, чем он привык думать о себе. И даже немного повыше.
Когда-то я был таким, как ты.
Отдых занимал в его новой жизни не меньшую часть, чем в те времена, когда он был простым смертным. В первую ночь юноше поспать не довелось, не до того ему было. Но этой ночью он остался один, и ему было необходимо выспаться и отдохнуть.
Даже усталость у богов ощущалась немного по-другому, чем у смертных. А потом Алекс обнаружил, что может четко различать во сне предметы и лица и прекрасно все помнит после пробуждения. Эта четкость восприятия, несомненно, дарована Дионисом, но содержание сна наверняка навеял Астерион.
Это был первый его сон с момента преображения в бога. Алексу было странно, хотя и удивительно уютно осознавать, что происходящее – не больше чем сон. Он шел по каменистому берегу моря. Но это был не остров Спасения, а какое-то другое место, где никогда не бывал даже Дионис. Волны, которые подкатывались к самым его ногам, были цвета темного вина. И каждая волна шипела и оставляла на камнях кружево маленьких пузырьков. Совсем как шипучее вино, которое однажды – кто знает, сколько столетий назад? – он пил вместе с друзьями в хрустальных залах невероятно далекого Олимпа. Кажется, это был Олимп. Но это воспоминание было таким туманным, что даже память бога не могла его прояснить.