Нить судьбы
Шрифт:
– Что с поиском Рейнхарта?
– Ничего, - едва слышно ответил Марк, - Учитывая исчезновение Ирины, я догадываюсь, что она тут по уши увязла, а значит, помогла ему с защитой.
– Артем может прощупать основные защитные арканы и по следу уже будет проще отыскать.
– Это все равно, что искать иголку в стоге сена, - отмахнулся от предложения брата понтифик, - Сколько этих защитных сейчас накладывается на окружение каждого члена клана? Десятки! Нейтралы завалены заказами едва ли не до сентября. Война идет, каждый хочет защитить своих близких, -
– Ты снял с нее “Покров”?
Марк отрицательно покачал головой.
– Нет, она сейчас не в том состоянии, чтобы выдерживать еще и магические опыты над собой. Да и маги пока все заняты.
Гай поднял с пола дипломат и положил себе на колени, открыл его. Из потайного кармана достал небольшую книжечку в кожаной обложке.
– Ну, для этого маг тебе все же потребуется. Вот, держи.
Он бросил ее на стол.
Марк оглянулся и посмотрел на книжку.
– Что это?
Гай поставил дипломат обратно на пол и развалился в кресле.
– То, что тебе очень нужно, особенно сейчас, когда твоя Лина в таком состоянии.
Марк цинично усмехнулся:
– Молитвенник, что ли?
Гай ответил такой же ухмылкой.
– В какой-то степени.
Понтифик подошел к столу и взял книжечку в руки. Повертел в руках, полистал. И наткнулся, видимо, на что- то интересное, так как вдруг замер, внимательно вчитываясь в текст, пару раз недоверчиво перелистнул книгу взад- вперед, затем еще раз прочел название на обложке и вернулся к заинтересовавшей его странице.
– Откуда это у тебя?- хрипло спросил он брата. Горло вдруг резко пересохло.
– Наследство Натансона, братец, - Гай с непередаваемым чувством удовлетворения смотрел на младшего брата. Тот явно был ошарашен. Марк вцепился в книгу, как будто боясь, что ее сейчас отнимут, - Он мне ее передал незадолго до своей смерти. Думаю, Орден именно это искал у него дома.
– У меня нет достаточно сильного мага для такого дела. Сам знаешь, Паноптикум почти вырезан, - задумчиво проговорил Марк, поглаживая книжицу по корешку.
– Запроси Гильдию, теперь, когда они с нами в одной упряжке. Поговори с Алексеем, он разумнее, чем старый Владислав.
Марк еще раз недоверчиво провел пальцем по обложке, обводя название на арабском.
– Уверен, теперь у тебя есть стимул найти мага, брат, - Гай встал с кресла и подошел к высшему, - Либо уговорить.
Марк благодарно сжал ему плечо.
– Спасибо! Я не знаю, чем тебя отблагодарить за этот подарок…
– Ты, главное, девочку защити, а там мы с тобой разберемся с оплатой.
Марк подошел к сейфу, открыл дверь и положил драгоценную для него книгу между бумагами.
– Мне пора ехать.
– Ты куда?
– В больницу, - хмуро ответил ему Марк.
Гай удивленно посмотрел на часы:
– Так время то уже за полночь, Алина спит давно.
Марк остановился в дверях, обернулся к брату:
– Я знаю.
…
Рустам уже привычно открыл дверь в палату девушки в нужное время, проверил,
Вот и сегодня, понтифик прошел мимо телохранителя, мельком взглянул на него, мол, все ли в порядке, тот уверенно качнул головой в согласии, и Марк открыл дверь палаты. Прошел вперед, привычно сел в кресло и взял руку Лины в свою. Перебрал пальцы, переплел со своими, поднес к губам. И не отрывал взгляда от ее лица, бледного, измученного.
Девушка пошевелилась, тихо застонала во сне и, не открывая глаз, прошептала:
– Марк?
– Спи, спи, любовь моя, - едва слышно проговорил понтифик, - я тут, не бойся.
Лина слегка повернула голову на подушке и проговорила:
– Люблю тебя.
Марк прижал ее ладонь к своему лбу и зажмурился. Девушка впервые призналась ему в любви. Сама. Во сне.
В последние дни она всегда с ним разговаривала очень тихо, едва слышно и совершенно бесстрастно. Как будто из нее выдавили все эмоции. Ни улыбки, ни смеха, ни слез. Вообще ничего. Он помнил такое состояние девушки, когда та пыталась покончить с собой из-за предполагаемого обращения бывшего мужа.
И взгляд. Если поначалу он был каким-то отчаянно испуганным, казалось, что она каждую минуту ждала возвращения кошмара, то теперь Лина смотрела на всех, и на него в частности, с обреченностью идущего на смерть.
И Марку было очень страшно видеть такое во взгляде любимой женщины.
И очень страшно от мысли, что не уследят за ней, и она снова попытается покончить с собой. Он несколько раз строго это повторил врачу, приставил телохранителей, чтобы они незаметно следили за девушкой, весь персонал был тщательным образом проинструктирован. Но Марк все равно безумно этого боялся.
Понтифик вспомнил, что говорил ему психиатр на следующий день после приезда Лины в больницу, когда девушку перевели в обычную палату.
“Она пережила страшное. Сейчас ее реакции могут быть неадекватны, она может ненавидеть всех близких, обвинять их. Поэтому вам нужно быть крайне осторожным и очень терпеливым с ней. Очень. И я убедительно настаиваю, воздержитесь пока от физический проявлений своих чувств, этим вы ее можете испугать и напомнить о пережитом. Девушка может поневоле ассоциировать произошедшее с вами и перенести свои страдания на вас. Пусть она сама захочет сначала вас коснуться…”
Он помнил одну из последних прогулок с ней по больничному парку. Пропустил Лину вперед, сам пошел следом, внимательно следя, чтобы девушка не споткнулась и не упала, готовый в любой момент подхватить ее. Предложил отдохнуть на скамейке. Она кивнула головой и протянула по привычке руку, чтобы дотронуться до него, но затем испуганно отдернула назад.