Нить в прошлое

Шелест Михаил Васильевич

— Вернёшься, — заверил его Санька. — У меня быстрые корабли.

— Паровые? Разве они быстрые? — скептически скривился Аббас.

— У них не паровые двигатели. Я тебе всё покажу.

Плавучим дворцом Санька назвал яхту построенную по заказу президента Объединённых Арабских Эмиратов. Почему? Ха-ха! Догадайтесь с одного раза. Стовосьмидесятиметровая «посудина» внутри была настоящим дворцом. Фраза «дорого-богато» при посещении яхты для Саньки засияла новыми бриллиантами. А они там были. И бриллианты и изумруды и рубины. Не зря нигде в открытых источниках

не публиковались фотографии помещений «яхты».

Сказать, что Аббас «выпал в осадок» — ничего не сказать. Он просто молчал и тупо взирал то на Саньку, спокойно шествующего мимо стен, усыпанных драгоценными камнями, складывающимися в живописные пейзажи с травой, деревьями, ручьями и водопадами. Он только минут через двадцать, когда они с Санькой сели по-турецки на коврах и подушках и отпили каждый из своего бокала прохладного сока. Санька изволил апельсиновый, а Аббас томатный.

— Это всё драгоценные камни? — спросил паша.

Санька пожал плечами.

— Не знаю, — сказал он. — Скорее всего — да.

— Откуда у тебя столько их? — спросил правитель Египта. — И откуда у тебя всё это. Я видел и английские корабли, и французские. Такого корабля нет ни у кого.

— Мир меняется. Появились корабли движимые паром, мои двигаются за счёт нефти. Скоро и у других появятся такие.

— Такие?! Да когда мы летели по морю, у меня чуть глаза не вылезли от ветра. Так никто не плавает!

— Пока никто, но скоро будут.

— А драгоценности? Ведь они у тебя здесь везде!

— У тебя тоже столько будет, если будешь со мной дружить. Если избавишься от французо и британцев, которые лезут в Африку, как тараканы, ты сможешь объёдиинить Африку под своей рукой. А в Африке есть всё. И алмазу в том числе.

— То, что в Африке есть всё, я знаю. Все знают. Но европейцы нас ссорят.

— Мы вместе отобьём европейцам желание лезть в Африку. Хотя… Не знаю, как ты? Если не хочешь, я один справлюсь.

Гарсон принёс чайник с кипятком и наполнил кружки чаем. Санька не любил мелкую посуду, а тут не хотел разводить церемоний.

— Ты, извини, Аббас-паша, — сказал он. — Я не люблю пиалы или чайные чашки. У меня чая сразу наливают много и пьют в прикуску, хоть с конфетами, хоть с пряниками, хоть с халвой, хоть с рахат-лукумом.

Говоря, Санька показывал на стоящие на столе лакомства.

— А вообще-то я люблю европейский стол со стульями. За ним удобно и пить чай, и разговаривать.

— Я, признаться, тоже больше импонирую европейскому столу.

— О, млять, так что же мы мучаемся?! — воскликнул Санька. — Гарсон, мы переходим в другую столовую.

Всё моментально перекочевало в «нормальную» столовую. Тоже очень шикарную, правда без бриллиантов на стенах, но с изящной резной мебелью и богатейшей обивкой. Эти две столовые находились на нижней палубе в центре судна, где меньше всего качало. И обед, и беседа проходили комфортно, словно эти два человека знали друг друга тысячу лет. Аббасу около тридцати. Саньки, на вид, столько же и он мог притвориться «лёгким».

Санька рассказал, как

получил от императора Китая фактически пустующие земли, на которые зарились французы и британцы, как решил эти земли защищать. Как сошёлся с императором Японии. Как началось восстание тайпиней, которое спровоцировали британцы. И как он начал топить вражеские корабли.

— Сколько ты уже потопил? — спросил Аббас.

— Если с голландскими — двадцать четыре.

— У британцев, французов и голландцев много кораблей и много пушек, — покрутил головой Аббас.

— Мои пушки лучше, чем их пушки и я не буду ждать, когда они соберут из кораблей громаду. Мои корабли уже дежурят у Мадагаскара. Знаешь, где это?

Паша кивнул.

— Ну вот.

— И ты будешь топить их все? И торговые?

— Да. Буду топить их все. Уже топлю. В Персидском заливе скопилось из около сто сорока штук и мои корабли сейчас должны входить в залив.

— В Персидский? Это по ту сторону Аравии? Но там и османская база… У них там много кораблей.

— Скоро османской базы не будет, как и их кораблей, Аббас-паша. Не будет здесь и османского флота. Никого не будет. Китай и Бохай объявили им войну.

— И османскому султану?! — воскликнул, чуть ли не испугавшись, правитель Египта.

— Османам пока нет, но, думаю, они сами скоро это сделают, ха-ха! — Санька так заливисто и заразительно рассмеялся, что не удержался и улыбнулся Аббас.

— Но ведь я обязан воевать на его стороне и выставить пятнадцать тысяч штыков. Вот, например, намечается Русско-османская война в Крыму и уже пришёл указ от султана подготовить оное количество и приготовить корабли к доставке.

— О, как?! — подумал Санька, но сказал. — Воюй. Но тогда, ха-ха, пулемётов я тебе не дам.

— Против тебя?! — деланно испуганно раскрыл глаза паша и замахал ладонями. — Аллах сохрани воевать с тобой.

— Ага, — мысленно усмехаясь, подумал Санька, — знаем мы вас, арабов хотроделанных. Возьмёшь автомат и направишь против моих ребят. Хрен тебе, а не автомат. Максимум — это парочку двадцатимиллиметровых пушек в порты… Хотя, зачем, если я туда поставлю свои корабли?

* * *

Так закончилась первая Санькина встреча с Аббасом, а потом началась руинная дипломатическая работа «переговорщиков», с начала с тем же Аббасом, попытавшимся сразу получить автоматическое оружие, а потом с королями стран Персидского залива.

Португалия сумела первой из западных держав закрепиться на полуострове, установив контроль над Бахрейном и Джульфаром, а также над Ормузским проливом. С восемнадцатого века население прибрежных арабских княжеств, занимавшееся главным образом торговлей, втягивается в борьбу с Великобританией, корабли которой монополизировали грузоперевозки между портами Персидского залива и лишили жителей главного источника существования. Это привело к непрекращающимся конфликтам между «Ост-Индской компанией» и местным арабским населением, которое англичане называли пиратами, а район княжеств — «Пиратским берегом».