Нити Данталли

Московских Наталия

Стараясь не думать о боли, данталли попытался приподняться на локтях, однако предплечья словно пронзили раскаленные спицы. Казалось, от каждого движения начинали крошиться кости. Стиснув зубы, Мальстен вновь рухнул на пол, и волна расплаты наполнила жидким огнем каждую клетку его тела. Из горла вырвался сдавленный стон.

— Тише, берегите силы, — ахнула охотница, опускаясь на корточки подле своего спутника. — Я справлюсь без вашей помощи, ваша главная задача сейчас — не провалиться в забытье.

— Леди Аэлин, вы не должны так…

— Умоляю, Мальстен, хоть сейчас можно

не спорить? — нервно усмехнулась женщина, отбрасывая с лица мешающую прядь волос и вновь поднимаясь. — Значит так, я понимаю, что больно будет зверски, но нужно будет сделать всего один шаг до кровати. Всего один, хорошо? Иначе вы тут совсем замерзнете…

Мальстен почувствовал, как тело охватывает нервная дрожь от одной мысли об этом единственном шаге. Представил, как подкосятся ноги от мнимого ощущения дробящихся костей, когда расплата вгрызется в них. Нет, сделать этот шаг он не сумеет, а ведь потом попытку придется повторить.

— Я не смогу, — сокрушенно выдавил он, не смея переоценивать собственные силы.

Женщина сочувственно нахмурилась.

— Сможете, — качнула головой она, находя его взгляд. — Вы сможете, Мальстен. Мы сможем. Готовы?

Подготовиться было невозможно. Рывок вверх заставил мир померкнуть перед глазами данталли, и вновь в сознании вихрем пронеслись видения безумного бреда: разоблачение, сгоревшая Кровавая Сотня, охваченный пламенем помост в Хоттмаре.

— Мальстен, — вновь донеслось издалека. А дальше — громкий звук чужого дыхания все настойчивее возвращал данталли в реальность. — Оставайтесь со мной, не вздумайте потерять сознание, слышите?

Он не сумел ответить. Подрагивающая рука с силой схватила простынь, в попытке пережить новую волну непрекращающейся агонии. Хотелось закричать, но сил на это не осталось. К тому же крик облегчал боль лишь на долю мгновения, а после все возвращалось, оставляя лишь горькое жалкое послевкусие.

Аэлин обошла кровать, чтобы сесть подле своего спутника, не беспокоя его. Ее шаги гулко отдались в ушах данталли. Глаза Мальстена закрылись, он был не в силах смотреть на находящуюся рядом дочь Грэга Дэвери.

— Держитесь. Вы сможете, — чуть подрагивающим голосом проговорила Аэлин. — Вы сильнее, чем думаете.

— Так говорил ваш отец. Слово… в слово, леди Аэлин.

Мальстен перевел дыхание и вновь отвел взгляд. Крупная капля пота скатилась по виску. Охотница качнула головой и вновь взяла своего спутника за руку.

— Знаете, после того, что мы пережили за один сегодняшний день, пора бы нам избавиться от этого «леди», — криво улыбнулась она, поймав измученный взгляд данталли. — Просто Аэлин. И на «ты». Идет?

Мальстен слабо улыбнулся и выдавил:

— Попробую.

— Давай для удобства начну я, — кивнула охотница. — Скажи, я могу хоть как-то облегчить то, что ты чувствуешь? Потому что это даже со стороны невыносимо…

Данталли прерывисто вздохнул.

— Просто расскажите… расскажи что-нибудь, это отвлекает.

Аэлин поджала губы. Все истории, которые она когда-то знала, словно выветрились из ее памяти.

— Думаю,

из меня весьма посредственная рассказчица, — хмыкнула женщина. — Но я попробую.

Дождавшись, пока чуть утихнет накатившая на данталли дрожь и пока он перестанет стискивать кулаком простынь с такой силой, охотница вздохнула и кивнула.

— Я не рассказала тебе многого о себе, а сейчас только моя семейная история приходит мне в голову, так что, пожалуй, расскажу ее.

В ответ молодая женщина получила лишь слабый кивок и заговорила:

— Не знаю, как начинать такие рассказы. С «давным-давно»? Что ж, давным-давно на земле дэ’Вер жила знатная семья. Надо сказать, жила счастливо: брак барона Грэга Альфреда Дэвери не без причины слыл счастливым. Не поверишь, но в нашей семье еще со времен моего пращура во всех браках действительно присутствовали сильные теплые чувства. Не скажу, что это всегда была любовь, как в сказках, но отношения неизменно были добрыми и крепкими. Между моими родителями, пожалуй, была та самая любовь, о которой грезят юные барышни, — Аэлин печально улыбнулась. — Мы с братом почему-то даже не сомневались, что и наши с ним семьи будут такими же. Правда, похоже, везение нашего рода в семейных отношениях оборвалось именно на моем отце.

Лицо охотницы помрачнело. Мальстен едва заметно качнул головой.

— У тебя есть брат? — слабым голосом произнес он. — Грэг никогда… не говорил о своих детях…

Аэлин заставила себя продолжить рассказ, который до сих пор давался ей тяжело. Казалось, так будет всегда, сколько бы ни прошло лет.

— Да, у меня был брат, — неопределенно пожала плечами она, тут же печально улыбнувшись от нахлынувших воспоминаний. — На три года старше меня. Отец шутливо называл нас двумя бесятами. Аллен и Аэлин. Мы были очень дружны и вместе тренировались с отцом, он учил нас… — молодая женщина осеклась, неловко посмотрев на Мальстена, — охотиться на иных. Прости, я, наверное, зря об этом…

— Все нормально, — бегло заверил данталли. — Ты сказала «был»… про брата. Где он теперь?

— Погиб, — покачала головой охотница, не в силах посмотреть в глаза спутника. Мальстен переждал очередной пик расплаты, подавив рвущийся наружу стон, и выдохнул:

— Битва Кукловодов?..

— Нет, — на лице Аэлин вновь появилась печальная неровная улыбка. — Битва при Шорре унесла жизнь другого дорогого мне человека. Видишь ли, моя сказка начинала сбываться: в юности у меня был жених. Возлюбленный. Его звали Филипп. Он не пробыл на фронте и полугода: во время сражения при Шорре безвольно бросился на вражеский меч…

Мальстен поморщился, выдерживая тяжелый взгляд охотницы.

— Мне… мне жаль, — выдавил он. — Прости.

— Знаешь, всего пару дней назад я бы одарила тебя за это обличительным взглядом и решила бы, что ты извиняешься не напрасно, но теперь понимаю, что была бы неправа: ты здесь ни при чем, тебя не было на Битве Кукловодов. И ты никогда не хотел поступать так с людьми, не заставлял их… вот так погибать, кроме двух случаев, когда от этого зависела твоя жизнь или жизнь твоих близких.