Нити Данталли
Шрифт:
Ноги данталли стремительно наливались свинцовой тяжестью, перед глазами смыкалась чернота. Мальстен покачнулся, чувствуя, что сознание вот-вот оставит его.
— А впрочем… неважно, — успел выдохнуть он, чувствуя, что теряет равновесие. Тьма сомкнулась перед его глазами, и данталли рухнул на землю без чувств.
Аэлин ахнула и отшатнулась, все еще держа наготове стилет.
— Мальстен? — зачем-то окликнула она. На секунду охотница испугалась, что анкордский кукловод отправился на Суд Богов, однако, приблизившись, она убедилась, что он еще дышит.
Инстинкт, навязанный профессией,
Аэлин занесла стилет над лежащим без движения телом, но вонзить острие в грудь анкордского кукловода не смогла.
«Он не делал мне зла», — вопила часть ее души. — «У него и впрямь была уже не одна возможность убить меня, но он их все упустил. Он хотел, чтобы я ушла и не сталкивалась с людьми Рериха VII. Он пошел со мной к тринтелл, чтобы узнать, жив ли мой отец, хотя мог просто дать наводку на малагорский цирк…»
Охотница слишком мало знала о том, что произошло с ее отцом. И единственной нитью, связывающей ее с Грэгом Дэвери, все еще оставался Мальстен Ормонт, хотя верить его словам было, по меньшей мере, безрассудно, зная, каким искусным манипулятором он является от рождения.
И все же рука Аэлин дрожала. Спустя несколько секунд стилет скользнул обратно в рукав, и молодая женщина шумно выдохнула, понимая, что не может убить данталли. Ей было трудно признаться себе, что она также не хочет этого делать.
Отгоняя от себя навязчивые мысли, Аэлин тяжело вздохнула и поспешила найти укрытие для себя и раненого данталли.
Олсад, Везер.
Шестнадцатый день Матира, год 1489 с.д.п.
Путь до Олсада занял чуть меньше времени, чем рассчитывал Бенедикт. Всего через час после полудня они с братьями оказались в небольшом городке, основными промыслами которого были разведение лошадей и речное рыболовство. Запах рыбы и конюшен тянулся по всем улицам, и единственным местом, где он почти не ощущался, был светлый двухэтажный каменный особняк, над которым развивался ярко-красный флаг.
Бенедикт спешился и повел кобылу под уздцы через ворота резиденции Красного Культа. Навстречу ему вышел молодой человек в алой рясе и почтительно приклонил голову.
— Приветствую в Олсаде, — поздоровался он. — Должно быть, вы проделали долгий путь. Мое имя Далтон. Я позабочусь о ваших лошадях.
Колер благодарно кивнул.
— Здравствуй, брат, — поздоровался он. — Благодарим тебя.
— Прошу, пройдите в дом и обратитесь к Натану, увидите его на посту в холле. Он прикажет разместить вас.
— Дорогой брат, боюсь, у нас нет времени на отдых, — вежливо отозвался Иммар, нагоняя своего командира. — Видишь ли, мы прибыли по неотложному делу, и должны поговорить с вашим старшим жрецом.
— Ох… — только и отозвался Далтон.
Ренард, приблизившись к нему, втянул в себя воздух, его затянутые слепым бельмом глаза устрашающе пронзили молодого
— Мы напали на след демона, — прошелестел светловолосый воин. Бенедикт с трудом сдержал усмешку при виде страха, отразившегося на лице юного Далтона.
— Мой брат говорит правду, — подтвердил он. — И этот демон весьма опасен. Нам понадобится помощь, чтобы справиться с ним.
— Я… передам лошадей другому и отведу вас к жрецу Леону, — сбивчиво проговорил Далтон, опасливо поглядывая на Ренарда. — Только… как вас представить?
— Мое имя Бенедикт Колер, — ответил старший жрец Культа Кардении. Глаза молодого последователя округлились. — Думаю, этого для жреца Леона будет достаточно.
Бенедикт был прав: его репутация действительно бежала впереди него. Далтон поспешил в здание, и трое прибывших жрецов последовали за ним.
Вальсбургский лес, Гинтара
Шестнадцатый день Матира, год 1489 с.д.п.
Недалеко от берега реки Мотт растущие близко друг к другу густые сосны образовывали плотный навес, способный укрыть путников от дождя, который, судя по затянутому серыми облаками небу, должен был начаться в ближайшую пару часов.
Устроив под ветвями небольшое временное убежище, Аэлин направилась к реке, набрала воды и занялась костром, расположив кострище так, чтобы самые низкие ветви не загорелись. Все это время охотница старалась отгонять от себя мысли о данталли, который лежал без движения под навесом ветвей. Что будет, когда он очнется? Аэлин не знала, продолжат ли они путь вместе, или она лишь добьется от него правды о малагорском цирке, и отправится на поиски отца в одиночестве.
«В любом случае, для этого необходимо, чтобы он очнулся», — подумала молодая женщина, тяжело вздыхая. Она решила согреть немного воды, чтобы заняться его раной. Данталли довольно долго не приходил в себя, и Аэлин сделала вывод, что ранение, которое спутник полагал царапиной, на деле вовсе не легкое.
Когда вода согрелась, охотница осторожно приблизилась к Мальстену и отодвинула полы плаща, насквозь пропитавшиеся темно-синей кровью. Неуверенно посмотрев на неподвижное лицо бывшего командира Кровавой Сотни, Аэлин осторожно приподняла его рубаху и поморщилась, словно на миг сумела ощутить, какую боль, должно быть, приносила эта рана. Порез был грубым и глубоким, к тому же, внутрь, похоже, попала грязь, пока охотница пыталась оттащить данталли в укрытие. Рубаха Мальстена была мокрой от пота и крови.
Аэлин сосредоточенно принялась вычищать и обрабатывать рану, боясь причинить боль, однако даналли лежал совершенно неподвижно. Лишь редкое дыхание свидетельствовало о том, что он еще жив.
Остановив кровотечение и вычистив рану, Аэлин принялась накладывать повязки. При этом она невольно поймала себя на мысли, что не представляет себе, как Мальстену удалось несколько часов передвигаться по лесу бегом с такой раной. Попутно она вновь и вновь вспоминала его слова о Грэге Дэвери: «Я послушался его. Грэг просил меня уйти, чтобы он мог закончить дело. И я сбежал. Но раз Грэг не вернулся, подозреваю, что он все еще там, где я его оставил».