Нити Данталли
Шрифт:
Посему демоны-кукольники старались избегать близости с людьми, по крайней мере, подавляющее большинство…
Отец Мальстена Ормонта в это большинство не входил.
Когда Красный Культ активно набирал силу и становился влиятельной организацией, поддерживаемой правительствами почти на всех землях Арреды, а великая Война Королевств только зарождалась в мыслях приближенных к монархам советников, настоящий отец Мальстена слыл романтиком и мечтателем и держал небольшой передвижной кукольный театр. Работа с марионетками идеально подходила для искусных кукловодов, а главное, если не переусердствовать с представлением, никто из зрителей никогда не
На представления Эллая Дортмунда не гнушался приходить и бомонд — талантом бродячего кукольника восхищались, не думая о его простом происхождении, и не подозревая ни о темно-синей крови, текущей в его жилах, ни о двух сердцах, бьющихся в его груди.
На одном из выступлений, где движения марионеток были столь сложными и отточенными, что наводили лишь на мысль о магии, кукольника удостоила своим вниманием герцогиня Иннесса Ормонт.
Молодая и привлекательная особа, она покорила оба горячих сердца юного Эллая с первого взгляда. Театр кукол тогда надолго остановился в Хоттмаре, земле, принадлежавшей герцогу Гелвину Ормонту, даже не подозревавшему о стремительно вспыхнувшей тайной страсти своей супруги.
Эллай открылся своей возлюбленной практически сразу, и это лишь сильнее распалило ее запретное чувство, которому боги не позволили существовать долго.
Неизвестно, каким образом жрецам Красного Культа тогда удалось разоблачить в кукольнике демона, но Эллай был схвачен и после нескольких суток допроса предан огню.
Герцогиня Ормонт была вынуждена скрывать свое безутешное горе. Перемены в ее настроении и поведении замечало ближнее окружение, но вскоре все подозрения и домыслы рассеялись, как утренний туман: стало известно, что Иннесса носит под сердцем ребенка.
Гелвин Ормонт был счастлив, он ни на секунду не засомневался в верности и преданности супруги. Инесса приняла решение растить сына Эллая Дортмунда как наследника герцогства Хоттмар. Молодая женщина чувствовала, что носит под сердцем именно сына данталли, который должен был унаследовать хотя бы часть способностей своего отца. Герцогиня начала долгие тайные поиски информации об этих существах, и ее упорству позавидовали бы даже последователи Красного Культа.
Старания Иннессы увенчались успехом — ей удалось найти для своего обожаемого сына учителя, который сумел рассказать юному Мальстену о его природе и научить скрывать ее, дабы не попасться в руки Красного Культа, как это случилось с его настоящим отцом. К удивлению герцогини, ее сын вовсе не был полукровкой, как она полагала. Учитель Сезар Линьи объяснил женщине, что ребенок, хоть одним родителем которого был данталли, наследует все силы и особенности оного.
Все детство и юность Мальстен Ормонт умело скрывал свою истинную природу от внешнего мира, научившись пользоваться дарованными богами способностями столь искусно, что ни один человек, которого юноша оплетал черными невидимыми нитями, не чувствовал его ювелирного воздействия. Однако в 1479 году с.д.п. Сезар Линьи был разоблачен, а Иннесса Ормонт обвинена в сговоре с демонами.
Война Королевств к тому моменту уже разгорелась и охватила материк. Герцогство Хоттмар было разорено и захвачено, и правитель Кардении, поглощенный войной, фактически закрыл на это глаза. Гелвин Ормонт и супруга были казнены без суда за пособничество данталли человеком, позже прослывшим жесточайшим палачом Арреды. Мальстена, в то время заканчивающего обучение в военной академии союзного королевства Нельн, от жестокого
Отправленный после окончания военной академии на обязательную военную службу, Мальстен еще долго не мог вернуться в свой разграбленный дом. Смерть родных стала для молодого данталли сильнейшим потрясением. Еще большей оплеухой явилась весть о том, что герцогство Хоттмар стало одной из официальных резиденций разросшегося Красного Культа под руководством палача, лично казнившего Сезара Линьи и чету Ормонт. Во время службы, проходивший далеко от мест проведения самых активных боевых действий, Мальстен каждый день мечтал о возвращении домой, лелея мысли о мести убийцам его матери, учителя и приемного отца. Однако со временем ярость остыла, горе притупилось. Мальстен понял, что не имеет как такового права изгонять захватчиков из Хоттмара, ведь Гелвин Ормонт не был его настоящим отцом.
После долгих размышлений о мести Красному Культу данталли пришел к выводу, что никогда не был истинным наследником герцогства. Тогда Мальстен поставил себе совершенно другую цель, коей был мир на землях Арреды. Именно достижению мира данталли посвятил свою жизнь, но судьба его обернулась отнюдь не так, как он предполагал…
…Дверь комнаты шумно распахнулась, и внутрь ураганом влетел промокший до нитки невысокий темноволосый человек, ведя за собой пожилую женщину.
— Беата! Сестренка! Я здесь! — срывающимся голосом закричал Петер. — Повитуха со мной!
Грузная фигура Грегора молчаливо маячила за спинами вошедших.
Повитуха недоверчиво окинула взглядом Беату и стоявшего напротив нее Мальстена.
— Когда, говоришь, начались роды? — прищурившись, спросила она у Петера. Тот непонимающе посмотрел на своего зятя.
«Похоже, Грегор не успел объяснить ему, в чем дело», — понял для себя кукольник и приготовился к новым полным страха и возмущения восклицаниям.
— Шесть… — сглотнув, вымолвил Петер, недоуменно глядя на сестру. — Примерно шесть часов назад.
Слова мужчины ошеломили данталли. За своей работой он совершенно забыл о времени.
— Шесть часов? — тихо переспросил Мальстен, внутренне содрогаясь от осознания того, как долго использовал свои силы. Черные нити, удерживающие Беату, начали медленно втягиваться обратно в ладони кукольника. Он оставил лишь одну тонкую нить, рассчитывая отпустить ее уже в доме Эленор. Контролировать Беату Мальстен более не собирался — связь с марионеткой нужна была лишь для того, чтобы преодолеть путь до дома умирающей подруги.
Роженица несколько раз мигнула, беспомощно оглядев комнату и присутствующих.
— Петер?.. — прошептала она, не понимая, как брат мог вернуться так быстро: как и для данталли, для нее время потеряло всякий смысл.
Уже через несколько секунд лицо Беаты исказилось гримасой боли, и она тяжело застонала.
Мальстен хмуро посмотрел на вошедших.
— Чего вы ждете? — холодно спросил он, обращаясь преимущественно к повитухе. Пожилая женщина ожгла его взглядом, пытаясь взять в толк, кто он и что здесь делает. Вступать в спор она не пожелала: гораздо важнее сейчас было помочь Беате.