Нижний горизонт
Шрифт:
Зойка тем временем из коробки черепаху вытащила и вазелином начала намазывать — все стали на нее смотреть. Говорить-то больше не о чем. Черепаху Маша привезла — Зойка сказала однажды, что живой черепахи не видела, Маша прямо в институт отцу позвонила. Неизвестно где он ее отыскал — отец от черной икры до арабских духов все достать может — только к следующей поездке черепаха была. Маша ее сразу велела вазелином тереть, а то вся в трещинах, морщинах — бр-р, — страшная, как беззубая старуха!
Гость первый не выдержал и сказал:
— Пойду я.
Только Маша хотела ответить: «Всего хорошего!» — как Ленчик вскочила из-за стола:
— Куда вы? Музыку слушайте! А еще лучше, давайте погуляем все вместе!
И она начала собираться — вытащила брюки, которые
— Сегодня в восемь репетиция!
Когда вышли на улицу, Маша жалеть перестала, что пошла, — под вечер воздух травой пахнет, над головой голуби, как натянутые луки, летают, а по асфальту девчонки в классы прыгают. Машина любимая игра в детстве — сколько лет прошло, а она правила помнила. Классы да еще танцы — они с подружками на все свадьбы и гулянки бегали, только бы под музыку поплясать. В кружок танцевальный ходили в Дом пионеров, каждый вечер танцевали до упаду и все мало казалось — а откуда силы брались? После репетиции забирались в комнату, где кукольный театр помещался, и начинали секретничать… Кому кто из мальчиков нравится, кто уже целовался… А из темноты Леший с Бабой-ягой смотрят — страшно! Замечательное время — детство, а сейчас что ни день, то забот больше — работа, да еще замуж надо выходить… Одна радость — танцевальный в Доме культуры, и особенно, когда испанский танцуешь. Маше нравились русские танцы, они свободные, как говорится, от души. Но в них все — только для участников, поэтому нет сложных движений. Испанский же — целая жизнь с любовью, переживаниями, страстью!
…Сначала выходит мужчина. Он, конечно же, хочет обратить на себя внимание дамы, идет прямо на нее, нетерпеливо перебирает ногами — движения рук скованы, он себя еще сдерживает, хотя внутри все бурлит… Наконец он не в силах сдержать кипящие чувства — резко отбивает дробь и взмахивает руками! Но дама по-прежнему безучастна, и он отходит, как натянутая струна. И тогда выходит дама. Она показывает, что такое настоящая страсть — всем телом, спиной, руками! Но только партнер делает движение к ней, дама снова ускользает, дразня взглядом и отворачиваясь. Теперь уже натянуты две струны! Он, трепеща, протягивает к плечу руку — она оборачивается, и он отдергивает руку, как от огня. Она со всех сил бросается к нему — объятия! Обе струны лопнули!
Маша с Ленчиком и Зойку в танцевальный заманили — что ей по вечерам одной дома сидеть, о Фариде своем тосковать? Сначала стеснялась, отнекивалась — не хотела идти, — а когда они ей трико и чешки купили, тут уже деваться некуда. В ансамбль Зойка вписалась неплохо — фигура у нее легкая, и паузу очень четко соблюдает. Только сначала смешно получалось. Ильгиз ее спрашивает: «Татарский танец умеешь?» Она отвечает: «Умею». В татарских деревнях сейчас шейк хорошо знают, а о национальных танцах помнят очень приблизительно. Вот и Зойка скороговоркой прошла по кругу, спела припевку и встала. А в кружке привыкли к другому «Татарскому танцу» — группа парней в военной форме ухаживает за девушками в национальных нарядах, в конце каждая дарит избраннику цветок, всего семнадцать фигур. Очень Зойка засмущалась, когда ей это объяснили. Но Ильгиз ее похвалил за «татарский шаг», и первый, и второй. Это сложное движение, исполняется только на полупальцах, и центр тяжести постоянно на одной ноге, — а ведь у нее еще ни техники, ни танцевальной грамотности!
Шли они по спокойной улице — идут не торопясь. Ленчик, конечно, возле каждой детской коляски останавливается, заглядывает. Смешно — ну разве мужика этим возьмешь? Неужели он о загсе или детях думает, когда к тебе подбирается? Геннадий Машу под руку взял — еле-еле, нет хватки. Это ведь женщина косметикой или тряпками может в заблуждение ввести, а мужчину по одному прикосновению узнаешь, есть хватка или нет. Вдруг толпа дорогу перегородила — пиво бочковое продают! В Аксу пока своего пивзавода нет и свежее пиво редкость.
В общем, решили вместе попить пива. Девушки втроем встали в очередь, а Геннадий
— Девочки, идемте со мной! Армянский коньячок, японский магнитофон — ох хорошо будет!
И обниматься, гад, лезет — пользуется, что у них руки заняты. А у самого рожа синяя и пытается грустно улыбаться. Есть такие кандидаты в алкоголики, которые из себя жертв строят — я, мол, парень на все сто, да вот винцо меня губит. Ты меня, девушка, приголубь, и тогда я, может быть, перестану себя безжалостно втаптывать в грязь. Ну, Маша этому «красавцу» дала…
Маша бы и покрепче сказала, если бы Зойки с Ленчиком не было. Но он и от этого опешил — попятился, глазками заморгал. А потом вдруг начал слюной брызгать:
— Не нравлюсь я, да? Плохой тебе? А знаешь, тебе кто хороший? Сказать?
Тут Геннадий возле него вырос. Маша не кровожадная, и ей вовсе не хотелось драки, но на место ханыгу он поставить должен был. Вместо этого Геннадий вдруг забормотал: «Ты чего, Толик, ты чего…» и, чуть ли не извиняясь увел пьяницу. Оказалось, что это его знакомый вертолетчик. Тогда Маша сунула пакет с пивом Зойке и повернулась домой…
Кокетничать — значит хотеть казаться лучше, чем ты есть. Стремиться казаться, а не быть — значит знать, что ты хуже, но скрывать. Это унизительно — обманывать себя. Но когда тебе говорят комплимент, как-то забываешь об этом. Не думай, насколько комплимент изящен, — хотя, разумеется, с остроумным человеком общаться приятно. Смотри — искренни, теплы ли слова. Пусть они неловки, грубоваты, но если парень или мужчина своими словами хотел сделать приятное от всей души — ему простишь неловкую неправду. И всегда, наверное, если человек сделал что-то искренне, без тайного умысла — ему простишь. Не каждого воспитывали папа с высшим образованием или высококультурная мама — иногда человек даже не догадывается, что совершает проступок.
Ученые ломают копья — сможет ли ЭВМ заменить человека. Как они не догадываются, что человек — это итог его собственной жизни. Дайте машине возможность горько поучиться на ошибках, научите получать удовольствие от совершения добра — и она, может быть, заменит человека. А придет ли такое время, когда все люди будут правильными и перестанут ошибаться? Доброта и ум начнут встречаться так часто, что станут почитаться за должное (если честно — удовольствие от встречи с ними снизится?).
Танцы, производство и многое другое
Всего труднее Лене давалась сбивка бумаги. Представьте, толстенную кипу листов хватаешь обеими руками и бьешь о верстак сгибом «на головку». Звук такой, будто марширует взвод солдат. Если нумерация листов снизу — бьешь кипу другой стороной «на ножки». Точно так же с другой кипой, пока края не встанут ровно, — а когда тираж большой, и с третьей, и с четвертой, и только потом режешь. «Афиша» сбивается быстро, еще лучше обложечный полуватман — он жесткий и гладкий, как карточная колода. С обыкновенной же газетной приходится помучиться, потому что ее легко смять, и тогда кипа, как осьминог, вихляется в руках. Резать — это нравится. Нажимаешь обеими руками кнопки — они расположены на разных концах верстака, чтобы не нажал одной рукой «пуск», когда вторая под ножом — сначала кипу придавливает пресс, потом наискось опускается нож и «хр-р-рм!» Вкусно так, будто стопку блинов.