Нижний Мир
Шрифт:
– Скажи, а Мирислав вернулся?
– Не знаю, я, как со двора, так сразу сюда, а его не видал. А шо?
– Да дело к нему.
– Так спросите на воротах, дядь Тиред, там наверняка должны же знать, если не проспали его возвращение.
– А могут?
– Эти? – Семен указал пальцем на двоих подпирающих столбы по обе стороны ворот мужиков: – Могут, за ними не убудет.
– А чего их на ворота ставят?
– Так некому ведь, все остальные, кто ни телом, ни разумом не убогий, все при деле, а эти только на постой и годятся.
–
– Кто идет? – донеслось ворчание одного из охраняющих ворота.
– Кому надо, тот и идет, а кому не надо, столбы держит, чтобы не упали, – дерзко ответил Семен.
– Семка, вот ты у меня дождешься, возьму хворостину..! – полусонный охранник, было, вскочил, но увидев меня рядом с мальчуганом, осекся и нахмурился: – А этот кто таков?
– Он к Мириславу, Голова добро дал на его пребывание. Несите службу, а у нас дела, – с этими словами мальчонки, что не даст спуску никому, мы прошли ворота, удаляясь в деревню.
– Мирислав должен быть вон в той избе, только ты до полудня к нему не суйся.
– С чего это?
– Так с дороги он, отсыпается небось, может от недосыпа и зашибить.
– Спасибо, обрадовал, я хотел встретиться и дальше двигаться.
– Не, не выйдет, дядь Тиред, а ты пока к нам давай, мамка парного молочка нальет.
– Неудобно.
– Неудобно корову подковывать.
– А что подковывают?
– Гы-ы-ы. Пошли давай, а то мамка скажет, что я рыбу украл всю, заставит нести обратно.
– Ну пошли.
Дом Семена стоял неподалеку, огороженный, как и все здесь, дощатым забором. Подворье небольшое: пара сараев, из одного доносились звуки, свидетельствующие о пребывании там поросенка или двух, рядом был пристроен курятник, куры же гуляли прямо по двору, среди них разгуливал с важным видом пестрый петух, с недоверием на меня поглядывающий.
– Это Петька, дурной, если что, бей его палкой, не бойся, зараза живучая, – утвердительно заявил Семен, подводя к крыльцу.
– Сем, вернулся, – из курятника вышла довольно таки прелестная женщина лет тридцати, сразу растерявшись, как увидела меня: – Ой, здрасти, Сем, ты бы предупредил, я же не расчесана даже. Заводи гостя в горницу, не держи на улице.
– Да я только рыбу занести, – попытался отговориться.
– Заводи, заводи, сейчас закончу и завтрак накрою, умывайтесь там пока, можете не разуваться, все равно подметать собиралась, – женщина тут же засуетилась.
– Пойдем, щас пирожками с картофкой будут кормить, и рыбного супца дадут, – Семка потащил меня на рукав: – Сгинь, бульон суповой, – петух рванул прочь, когда в него чуть не угодила палка.
– Петуха не тронь! – донеслось из сарая.
Филин: Прива, это Леха, ник сменил, как дела?
Тиред: Привет, да норм все.
Филин: Это хорошо, что норм. Сам территориально где?
Тиред: Да на отшибе.
Филин: Принял, в столицу и другие города
Тиред: Понял, спс, ухожу в монастырь.
Филин: ага, в женский)))))) Потом координаты скинь, тоже постриг приму)))))
– Дядь Тиред, идешь? – окликнул меня Семен, заставляя отвлечься от чата.
С крыльца попадаю в узкие и заставленные различными предметами быта сени, свет сюда проникал лишь через входную и внутреннюю двери. Далее заводят в светлую горницу, лишенную привычной захламленности от мебели и прочего, чем забивают нынешнее жилье. Печь с зашторенной лежанкой на несколько человек, широкий стол с лавками в углу, освещаемый оконцами, лавка у входной двери и несколько паласов. Идеальная чистота кругом, я даже невольно принялся снимать обувь, но Семка тут же остановил меня, сказав, что мать будет ругаться, мол, не послушали ее. Все же посмотрел на свои подошвы: грязь на них была, не знаю, как это удалось разрабам, но они ее реализовали сполна.
– Семен, есть у вас тряпь?
– Для чего?
– Сапоги хочу протереть.
– Так половица же под ногами.
– Испачкаю сильно, ненужная мешковина есть?
– Там, в сенях должна висеть, мамка ей полы моет.
Внимание. Вы выполнили задание “Уважение хозяйки”, отношение хозяйки дома улучшено на 2.
Грязь сошла быстро, благо, та не засохла за время пребывания на реке, вытер не начисто, но уж лучше так, чем повсюду оставлять свои следы.
– Зачем вы это делаете? Здесь и так очень грязно, я и так собиралась убираться, – мама Семена возникла на пороге, тут же принявшись причитать.
– У вас очень чисто, и я не хотел заносить грязь.
– Бросьте, хуже не сделали бы, если бы я знала, что вы зайдете, то обязательно бы все убрала, а теперь мне даже стыдно за неубранную горницу. Ну да ладно, чего уж горевать-то, проходите, садитесь за стол, сейчас накрою завтрак. Я подчинился, подойдя и присаживаясь на лавку, а в это время хозяйка заметалась, молниеносно накрывая на стол, украшенный скатертью, тут же быстро прибрав все-таки оставленные мною следы.
– Малуша, Ждана, завтракать, – окликнула хозяйка, и с печи тут же соскочили две крохотные девочки шести и четырех лет, в миг оказавшиеся возле стола и забравшиеся на лавку, внимательно уставившись на меня: – Что надо сказать?
– Добое уто!!!
– Доброе, – откликнулся я, ощутив некоторую нервозность из-за того, что сижу за столом в доспехах, пусть и визуально сглаженных под кольчужные северосов.
Дети дружно разместились на лавке, девочки прижались поближе к старшему брату, беззаботно ковыряющему ножом невесть откуда появившуюся в руках палочку. Их мама делала что-то за печью, после чего вышла с посудой, поставила на стол и в миг оказалась возле печи, принявшись там что-то делать. Донесся запах свежеиспеченных пирожков, аж слюна ударила, заставляя ее сглотнуть.