Низина
Шрифт:
Даже сейчас, когда машина матери скрылась вдали, Бела готова была обороняться от нее, готова была снова принять бой и стоять насмерть. Лишь бы только избавиться от нее, а если надо, то даже убить ее. Убить столько раз, сколько понадобится.
Глава 6
Вип-Роуд — бывшая дорога в аэропорт Дум-Дум — когда-то слыла опасной бандитской территорией. Ее старались объезжать стороной. Но теперь вдоль бывшей трассы появились кварталы высоченных многоэтажек, громады современных офисных зданий, стадион,
Название города Калькутта теперь звучало по-бенгальски — Колката. Такси мчалось через север города, через его оживленный центр. Сейчас, вечером, движение интенсивное, но свободное, без заторов. Вдоль обочин высятся деревья, красуются цветочные клумбы. На месте бывших полей и болот — эстакады и новые кварталы. Среди машин много иномарок.
За поворотом у заново отстроенной больницы знакомых мест стало больше. Железнодорожные пути в Бэллиганге, оживленный перекресток в Гарихате. Жизнь на этих людных улицах бурлила мелкой торговлей. Одежда, шлепанцы, кошельки — все это продавалось с лотков вдоль дороги.
Город ждал наступления Дурга-Пуджо — самого любимого и популярного праздника. На улицах толпы людей. В переулках и на площадях уже установлены статуи Дурги, окруженной ее четырьмя детьми. Раскрашенные глиняные изваяния. Яркие и величественные. Иногда у ее ног находился лев, помогающий ей убить демона. Она была дочерью этого города, прибывшей навестить свой город, родную семью.
Меблированные комнаты находились на Южной авеню. Квартира на седьмом этаже, с видом на озеро. Внизу дамский фитнес-клуб. Лифт размером не больше телефонной будки как-то все-таки вместил ее, чемодан и портье.
— Вы приехали на праздник Пуджо? — спросил портье.
Вообще-то она летела в Лондон, а не сюда. Но где-то над Атлантикой стал ясен ее конечный пункт назначения.
В Лондоне она даже не выезжала из аэропорта. Так и не прочла предполагавшейся лекции, так и не развернула приготовленных записей.
Она даже не потрудилась сообщить по электронной почте организаторам симпозиума причину своего отсутствия. Ей стало просто наплевать. Наплевать на все после слов Белы.
В Хитроу в бюро заказа билетов она узнала все о рейсах в Индию. Индийский паспорт она всегда носила с собой, и сохраненное индийское гражданство позволило ей быстро получить билет на утренний рейс до Мумбай.
Теперь эти рейсы были прямыми, без посадки на дозаправку на Ближнем Востоке. Ночь она провела в отеле в аэропорту Мумбай. Холодные белые простыни, индийские программы по телевизору. Черно-белые киноленты шестидесятых годов, выпуски новостей Си-эн-эн. Уснуть она не могла, поэтому открыла ноутбук, подыскала себе гостиницу в Колкате и заказала номер.
Продукты для кухни доставят только утром, но ей сейчас могут прислать ужин в номер, сообщил портье.
— Это не обязательно, — сказала она.
— Мне договориться насчет водителя на завтра? — спросил портье.
Он также предложил ей заплатить за проживание сразу и сказал, что придет за ней утром в любое время,
— Я буду готова в восемь, — сказала она.
Гори открыла глаза, когда еще было темно. Пять утра. В шесть она приняла душ, почистила зубы. В кухонном шкафчике нашла коробку «Липтона», зажгла конфорку и приготовила себе чай. Выпила его с печеньем, оставшимся у нее еще с самолета.
В семь в дверь позвонили. Горничная принесла пакет с фруктами, хлеб, масло, печенье. Это и были продукты, о которых говорил портье.
Горничную звали Абха. Разговорчивая женщина лет тридцати пяти, мать четверых детей. Старшему, как она сообщила Гори, уже исполнилось шестнадцать. Она также успела поделиться, что подрабатывает еще в клинике красоты уборщицей, и приготовила для Гори еще чаю, выложила на тарелку новое печенье.
У Абхи чай получился вкуснее, крепче, к нему подала сахар и молоко. Через несколько минут она вынесла из кухни еще одну тарелку.
— А это что?
Оказывается, Абха приготовила ей омлет. Омлет со жгучим красным перцем и жареными хлебцами. Гори съела все, запила чаем.
В восемь утра, выглянув с балкончика в спальне, Гори увидела внизу ожидающую ее машину. Водитель, курчавый молодой человек, уже чуть располневший, в брюках и кожаных шлепанцах, облокотился на капот и курил.
Он повез ее на север города, по Колледж-стрит, мимо Президенси. Она ехала в свой старый родной квартал к Манашу. Но оказалось, Манаш жил сейчас у одного из сыновей в Шиллонге. В бабушкиной и дедушкиной квартире ее встретила жена Манаша.
Они сели в одной из комнат и начали разговаривать. Гори познакомилась с другим сыном Манаша и с внуками. Они все очень удивились ее неожиданному приезду, действительно обрадовались, были очень обходительны. Угощали ее, поили чаем. Из окон доносились свистки полицейского, звон трамваев.
Ей хотелось попросить разрешения выйти на балкон, но она передумала. А сколько часов она когда-то провела там, наблюдая за жизнью оживленной улицы, сколько времени простаивала, облокотившись на перила и подперев рукой подбородок! А сейчас вдруг поняла, что не представляет себя опять на этом балконе.
Они позвонили по сотовому телефону в Шиллонг. Гори услышала в трубке его голос. Голос брата, за которым она когда-то последовала в этот город, благодаря которому она познакомилась с Удаяном. Манаша, первого и самого верного спутника ее жизни.
— Гори, неужели это ты?! — воскликнул он. Его голос потерял былую звонкость и зычность. Звучал голос старика, но преисполненный чувств.
— Да, я.
— И что тебя сюда привело?
— Вот захотелось побывать здесь снова.
Он разговаривал с ней нежно, как и прежде, в теплых уменьшительно-ласкательных формах, как родители разговаривают с детьми, как Удаян с Субхашем разговаривали когда-то друг с другом. Как разговаривают брат с сестрой, а не возлюбленные. И как никогда не разговаривали с ней ни Удаян, ни Субхаш.