Но бывают времена...
Шрифт:
Взгляд Ткаченко переместился с неба на землю и упал на расположенный на площади Обелиск Памяти - почти стометровый блестяще-антрацитовый кусок породы на постаменте, окруженный плитами с надписями. Настроение гранд-адмирала, и до того не особо шикарное, мгновенно упало вниз. Нахмурившись, он отвел взгляд и уперся им в иглу планетарного щита, но мысли уже были заняты Обелиском.
"Обелиск.
– Ткаченко скривился.
– слишком громкое название для куска камня, пусть и бывшего когда-то частью нашего дома". Переборов себя, он вновь посмотрел на памятник и плиты. Семнадцать плит, на каждую из которых была нанесена голографическая пленка, отображающая имена павших в Семнадцатилетней войне - почти три миллиарда секк-локкарцев и двадцать один миллиард человек. Сфокусировав на площади взгляд имплантата, заменяющего ему правый глаз,
Медея. Чертова Медея. Именно там нынешний гранд-адмирал, отражая атаку Искаженных, получил первую славу как Несгибаемый Адмирал, получил свои первые аугментации - левой руки до локтя и левого легкого... и потерял своего сына.
"Нельсон", которым командовал тогда еще адмирал Ткаченко, получил полный бортовой залп от линкора Искаженных, раскурочивший обшивку и доставший до самого мостика, спрятанного в глубине флагмана. Одна из балок срезала Климу руку и проткнула легкое, вместе с парой каких-то прутьев. Ему вытащили все железки из тела и хотели оправить в лазарет, но он сам это тогда запретил. Клим продолжил командование, накачавшись лошадиной дозой стимуляторов и анестетиков и продержавшись на них все 14 часов битвы, смог протянуть время до подхода Третьего Флота и после уничтожить почти все силы Искаженных. Сбежать тогда смогли только несколько кораблей Искаженных, включая ЦУМ - Центральный Управляющий Модуль. Именно он, понимая, что битвы уже не выиграть, ударил по планете термоядерными зарядами, невзирая на свои оставшиеся войска, а после уничтожил несколько кораблей, ринувшихся ему наперехват. В числе этих кораблей был и "Сингапур", которым командовал Руслан Ткаченко - его сын. Климу до сих пор снится тот момент, когда на трехмерной проекции боя гаснет точка фрегата и будто из-под земли слышится голос оператора: "Мы потеряли "Сингапур"! Он тогда никак не отреагировал - не потому что ему было все равно, а потому что перегруженный мозг просто не придал значения этой новости. Осознание пришло уже потом, когда ему поставили имплантаты. Тогда врачам пришлось спешно пересаживать ему сердце - старое отказало.
Много позже его спрашивали, какое воспоминание за свою жизнь у него самое яркое. Гранд-адмирал тогда отвечал, что это рождение его детей - Руслана и Светланы. Он врал - самым ярким его воспоминанием была именно эта фраза - "Мы потеряли "Сингапур"!" и гаснущая зеленая точка на проекции.
Отвернувшись от окна, Ткаченко подошел к бару, вделанному прямо в стену, и вытащил из него стакан и бутылку алкоголя. Налил, подошел к единственной фотографии в комнате, отсалютовал стаканом:
– За тебя, сынок.
– и залпом выпил.
Алкоголь не принес долгожданного облегчения. Аугментации, заменяющие печень и часть желудка, мгновенно разложили выпитое на простейшие химические соединения и ассимилировали. Адмиралу было все равно.
– Сколько тебе бы сейчас было?
– разговаривал он с фотографией.
– Сорок один? Сорок два? Нет, все же сорок один. У самого бы уже дети были, семья. А вместо этого - пустая могила на Вавилоне и строчка в плитах у Обелиска. Не должно было так быть.
– Клим отпил из бутылки.
– Ни с кем не должно. Ни с кем!
– и резко развернувшись, бросил бутылку в стену.
– Гранд-адмирал.
– прогудел ему ВИ.
– регистрирую повышенный уровень норадреналина и адреналина в крови. Рекомендую...
– Нет.
– отрывисто ответил ему Ткаченко, зажмурившись и глубоко дыша.
– ничего не надо.
– Принято. Напоминаю вам, что через полтора часа состоится заседание.
– Да, я знаю.
***
Ласаана.
Пройти мимо охраны Кровавой стаи оказалось до смешного просто. Пара датчиков движения и камер были ничем
И вот сейчас Каллус сидел на верхушке груды ящиков на каком-то складе и смотрел на волуса, командовавшего разгрузкой этих самых ящиков. При желании турианец мог убить его прямо отсюда без особых проблем - дротик из миниатюрной духовой трубки с легкостью пробил бы скафандр коротышки, а сильнодействующий яд, нанесенный на него, закончил бы дело. Вот только убивать Дино Аста как раз было нельзя. Его можно было (и нужно) избить или покалечить, но не убивать. Поэтому сейчас Каллус сидел и думал, как именно это сделать. Вариант выпрыгнуть на всю находящуюся в складе живность с криком " Я СПЕКТР, бросай оружие!" турианец отбросил сразу. Это Ласаана, и тут всем по барабану кто ты - хоть СПЕКТР, хоть оживший протеанин, пристрелят сразу и без разговоров. Вариант вырубить всех по-тихому Каллус тоже отбросил - слишком много народу, чтобы вырубить всех гарантированно и сразу, обязательно что-то пойдет не так. Значит, остается лишь один - сидеть и ждать, пока все разойдутся, а потом прижучить волуса, когда он будет один. Успокоившись на этом, турианец устроился поудобнее, и вытащил из рюкзака два батончика.
– Хмм.
– задумчиво пробормотал он, переводя взгляд с одного на другой.
– синий или красный?
Дино, тихо посвистывая, шел к своему кабинету в сопровождении четверки ворча. Дела шли просто прекрасно - недавние контракты принесли неплохой доход и почти нулевые потери, так что можно было даже подумать о расширении на Ласаане, благо док 17 ему уже давно приглянулся. Волус даже в пляс бы пустился, но при охране не рискнул. Ворча тоже чуть расслабились, глядя на босса, что спустя секунду им аукнулось.
Тихий свист воздуха - и один из охранников падает на пол с ножом в затылке. Трое оставшихся оборачиваются, одновременно вскидывая оружие, но Каллус уже возле них. Удар левой снизу вверх по оружию ближайшего, одновременный бросок ножа правой в другого - минус один. Четвертый из ворча направляет оружие на турианца и получает удар обеими ногами в корпус. Третий в это время, получив собственным оружием по носу, рефлекторно отходит назад на шаг и падает, подсеченный клинком СПЕКТРа. Извернувшись, как змея, Каллус прямо с пола прыгает на четвертого, разрезая его клинком на две неровные половинки. Волус делает попытку убежать, но воткнувшийся в стену рядом с его лицом нож убеждает его этого не делать. СПЕКТР убирает клинок и жестом приманивает к себе последнего ворча, припадающего на разрубленную ногу. Когда тот бросается на него, перехватывает и ломает ударом снизу вверх в локте руку, наносит несколько коротких ударов по лицу, делает шаг вперед, плавным движением обходит уродца, бьет сзади по коленке и резким движением ломает шею. Тихонько насвистывая, Каллус подбирает ножи из тел ворча и подходя к волусу, проводит одним из них по его скафандру:
– А с тобой, дружок, нам предстоит весьма долгий и плодотворный разговор.
Выходя из "Загробной жизни", Каллус включил омнитул:
– Мерели, на наше судно взял заказ некто Райас Галтог, вольный капер. Что ты о нем знаешь?
– Галтог? Старикан решил наконец сыграть по-крупному? У него есть корабль - батарианский фрегат, "Кар`гуун", кажется.
– Пробей его по базе данных. Я хочу знать, где и когда он появлялся последний раз.
***
Новый Вавилон. Зал заседаний.
– Ну и что вы думаете по всему этого поводу?
– поинтересовался Указывающий, обводя рукой двенадцать трехмерных голограмм на столе.
– То, что Галактика внезапно стала слишком тесной.
– проворчал МакЛафли.
– Они знают о Враге?
– Нет. Ни о Враге, ни о нас, ни о Искаженных.
– Блаженны в своем неведении.
– Скоро ему придет конец. И если мы хотим выиграть, то следует подготовить их.
– Как? Выйти на контакт? Риск слишком велик.
– Риск открытого контакта слишком велик. Но никто ведь не просит нас выводить флоты к их планетам, пуская фейерверки?
– заявил Ренар.