Но что-то где-то пошло не так
Шрифт:
Похоже ветер стал меняться, – из глубины участка понесло запахом коровьего или конского навоза. Ага, лошадь или корову значить всё-таки держат, не зря упряжь валяется. Странно следов от копыт во дворе не видно…
Фёдор прошел вдоль забора к калитке. Простой засов, снизу ещё один, отодвинул верхний, потом, с некоторым трудом нижний, – Вера Петровна, заходите.
Закрыл калитку, задвинул засовы. Вдвоём они двинулись к дому, Верочка первая, Фёдор, постоянно оглядываясь, сзади. Что-то ему не нравилось, не мог понять, что именно. Ну да, вот оно, двор выглядел, словно хозяин только отошёл и вот-вот вернется. Но почему
Дверь в дом была не заперта, но никто на зов не откликнулся. Двинулись дальше, к времянке. И только дойдя до нее услышали сзади гнусавый старческий голос, – И какого хера вы тут шляетесь, а? Гавнюки недоделанные!
Фёдор резко обернулся, широко расставив ноги на них с Верой смотрел невысокий и очень худой мужчина, лет сорока. Взгляд был цепким и злым, ничего хорошего не обещающим. Коротко острижен, в майке, на руках до самых плеч татуировки.
– Ну чё сявки, влипли? Побакланить по лёгкому вздумали, а тут Тяпа нарисовался, да? – Худой резко, одним прыжком сократил дистанцию до Веры и схватив её за руку сильно дернул, развернул, прижал к себе. Зыркнул с ненавистью на Фёдора и впился губами в шею Веры, оторвался на секунду, не поворачиваясь захрипел – Ну ты давай фраерок, дергай отсюда, а мы с биксой карася окунем разок, другой и…
Дядька внезапно дёрнулся, ослаб, и начал медленно оседать вниз, выпучив глаза, и похоже потеряв сознание. Через секунду он упал на колени, как-то неестественно скрутился на левый бок и рухнул на землю, подняв облачко пыли. Сзади, из серьезной дырки за ухом стекала струйка крови.
– Федя, ты зачем это, а вдруг мы убили его, что делать будем? – С хрипотцой, на повышенных тонах, голос Веры звучал как не отсюда, словно прорывался из другой действительности. Фёдор взглянул на Веру, девушку было не узнать, растрепанная, со сбитой набок блузкой, верхняя пуговица отлетела, на шее розовый след от засоса, сбоку на скуле мелкая ссадина от руки худого дрыща. Жакет, сумочка, всё валяется на земле, в пыли. Но страха в глазах нет, разве что взволнована, ну это конечно да, такое не каждый день переживаешь, и не тренируют привычки к этому.
Фёдор прислонил к времянке широченную чирву, наклонился, пощупал пульс на запястье, бьётся. Да и не мог не биться, бил Федор сбоку, под ухо, не по темечку, лишь бы оглушить. Сам он слабенький, да еще удар пришелся вскользь, вон уже захрюкал, заворочался, скоро очнётся.
– Живой он, Вера Петровна. Что с ним сделается, лопатой это не монтировкой, да и бить неудобно. Вообще удивительно, что выключился сразу, слабый нынче уголовный мир, вот помню…
Федор пресёкся, поднял сумочку, жакет, отряхнул, протянул Верочке.
– А вот нам что делать, уходить будем, или всё же попробуем поговорить?
– Нет Федечка, пойдём лучше, от греха подальше. Емельян Вячеславовичу доложим, что не получилось, пусть сам едет, решает.
Верочка посмотрела на зашевелившегося уркагана, потом на Федора, – Как ты думаешь, нужно про это рассказывать?
– Не знаю, как решите Вера Петровна, но может всё-таки не стоит? – Федор нагнулся взял слабо шевелящегося мужика за руку, всмотрелся в партаки на пальцах, и брезгливо отбросил руку. – Блин, вот ведь.
– Ты что Феденька, что случилось?
– Пойдёмте Вера Петровна, – Федор постоял еще пару секунд, вглядываясь и запоминая лицо
Он повернулся, поднял валяющиеся в пыли вещи Веры.
– Спасибо. – Вера продолжала рассматривать валяющегося в пыли негодяя.
Фёдор поднял ранец, и, закинув его на плечо подался к выходу. Вера потянулась следом, оглядываясь на лежащего в безпамятстве мужчину. Нереальность произошедшего цепляла её, заставляя запоминать все тонкости и детальки окружающего их пространства, черты лица пострадавшего мужчины, всего окружающего быта. И она, обладая феноменально глубокой памятью запоминала всё.
Стоящие рядком у стены грабли, тяпки и лопаты, одна из них, та, что поставил Федор, съехала по стене и уперлась в стоящую рядом. Нависающую над двором, между летней кухней и сараем, широко раскинувшуюся Адину, сплошь усыпанную огромными переспелыми, уже падающими на траву абрикосами. Разморенного кота, лежащего в тенечке под старой разбитой телегой, ленивым взглядом непричастного и незаинтересованного зрителя окидывающего пространство двора. Разбитый уголок оконного стекла времянки, за которым стояла так нелюбимая ею герань. Все частички окружающего мира, до малейшей подробности отложились на её сетчатке глаза и ушли в мозг, где легли на хранение на свою полочку, до особой на то необходимости не тревожимые.
– Вера, – предупреждающий голос Фёдора вытянул её из созерцания окружающего, и Вера вздрогнула, Фёдор стоял на одном колене перед огромным лохматым псом и протягивал ему левую руку…
Фёдор, уж было дошедший до калитки остановился, как споткнувшись. Прямо перед ним сидел и смотрел огромный кудлатый пёс. Не из породистых, это явно, но очень огромный. В высоту головы он почти доставал Федору до плеча, и Федор удивился, откуда тут могла появиться такая громадина, породистых псин в сёлах в то время не водилось, значит и выродка от них не могло быть. Разве что с погранзаставы парень при увольнении взял подранка или списанного старичка. Но тут явно другой случай. Пёс между тем глядел не отрываясь, всем своим видом показывая нежелание кого бы то ни было выпускать со двора, и решимость стоять в этом до конца.
Фёдор поменял колено, – Ну да ладно, пропусти нас грешных, что уж там. Смотри, ничего с собой чужого не берем, видишь? Ты ведь понимаешь, нам с тобой не справиться, а выходить отсюда надо, вон и твой хозяин, или кто он тебе, шевелится, скоро очнется. Что нам его опять по голове бить? Неровен час – зашибём. Ну пропусти, будь другом.
Пёс, внимательно выслушав, смешно повел головой по часовой, потом обратно и отвернулся. Фёдор было обрадовался, но стоило встать и сделать шаг, как тот, не поворачивая головы слегка оскалил пасть и коротко, предупреждающе рыкнул.
– Вера, – Фёдор опять присел, и, протянув руку открытой ладонью кверху, окликнул учительницу, – Вера посмотрите сюда, не выпускает.
– Какой огромный и красивый пес, – Вера несколько заторможенно, словно полусонная подошла к ним, и тоже присела. – Хороший, хороший, ну скажи, в кого ты такой хороший?
Она протянула руку и не успел Фёдор предупредить, как стала гладить его по шее, плавно смещаясь вверх, под подбородок. Пёс казалось совсем не реагировал, лишь поглядывая на Веру, несколько снисходительно и удивлённо. Фёдор, однако видел, что собака совсем не расслабилась, продолжая оставаться на выполнении поставленной задачи. Интересный пёс, с людьми абсолютно доброжелателен, даже участлив до их слабостей, ну так сказать снисходителен до них. Но вот даст ли пройти?