Но что-то где-то пошло не так
Шрифт:
Фёдор опять поднялся и сделал шаг, как в первый раз. И с собаки расслабленность махом сдуло, пёс тут же оскалил зубы, но рык его в этот раз был глубже и длиннее. Уже не предупреждение, но угроза. Короче, в следующий раз цапнет решил Фёдор.
– Вера Петровна, пойдёмте назад, через зады попробуем пройти. Думаю, он даст нам уйти, пройдём огородами до конца, а там немного по грунтовке и на кишиневскую трассу выйдем.
– Вера нехотя поднялась, и с грустью попрощалась с псиной: – Прощай собака, хорошая ты, добрая. – Помолчав немного добавила – Верная.
Пройдя
Метров через двадцать забор из горбыля сменяла сетка рабица. Опять же вопрос, и дефицит, и денег немалых стоит, да еще трубы пятидесятые под стойки через каждые пять метров. Что-то с этим участком и его жителями нечисто. Фёдор оглянулся, сзади пробираясь за ним через заросли кукурузы шла Вера. Поймав его взгляд улыбнулась в ответ, – Собака за нами не идёт, даёт уйти. Умная…
Как перелазить через заборчик из сетки стало проблемой. Вначале Фёдор подумал выкрутить одно звено и разъединить сетку, но всё оказалось проще. В углу, за стеной кукурузы виднелась сбитая из хороших досок, калитка, метра полтора в высоту. Изнутри висел замочек. Не ахти какой, но сразу так не собьешь. Фёдор оглянулся, собака за ними так и не пошла. Ладно, будем штурмовать калитку.
– Давайте я первый, Вера Петровна?
Вера молча кивнула головой, и Фёдор без труда перемахнув через калитку, уже с той стороны подал голос: – Вера Петровна, давайте вещи.
Верочка передала ранец с сумочкой, и он приготовился встречать Веру. Но никто не перелазил, Фёдор забезпокоился, подтянулся.
– Вера Петровна, ну что Вы медлите, давайте?
Верочка сняла туфельки, передала Фёдору.
– Фёдор, извини пожалуйста, не мог бы ты отвернуться?
Фёдор чуть не стукнул себя по лбу, ну вот что ты будешь делать, девушке через препятствие лезть, юбку задирать, а он стоит, любуется. Фёдор отвернулся.
– Да, отвернулся.
Послышался звук прыжка, – Всё, готово.
Фёдор развернулся, Вера протягивала руку за туфлями, и он только и нашелся: – Ловко Вы, за секунды.
– Я раньше спортивной гимнастикой занималась. Опыт есть.
Выйдя к дороге повернули направо, и пошли по обочине кишиневской трассы к развилке, любуясь раскинувшимися по краям виноградникам. Любоваться было чем. Поля были засажены Фетяской, – белым винным виноградом, для еды не предназначенным, но используемым для получения соков, белых и шампанских вин. Лето в этом году было виноградным, – теплым, в меру дождливым и урожай выдался отменным, кусты буквально ломились от гроздей винограда. Никто его не воровал, не кидался как дикий, не охранял с собаками. Мимо по трассе шли сотни машин, и никто не делал попыток набить себе багажник дармовым виноградиком. Красота.
–
– Главное, чтобы столовая работала, – ляпнул Фёдор, и тут же усмехнулся, – извините Вера Петровна, есть хочется. Почти постоянно. Сколько ни ем, всё мало. Расту, наверное.
– Да ладно, у меня тоже так было, я в первом классе, как стала гимнастикой заниматься, такой аппетит проявился, мама пугаться начала. Всё так же, сколько ни ем, всё мало.
– А Вы спортом занимались? Интересно, насколько серьезно?
– Да, с шести лет начала, до пятнадцати всё хорошо было, мастера спорта в четырнадцать выполнила, готовилась к чемпионату Союза, а тут травма. На велосипеде каталась, машина слегка задела. Первые фургоны тогда по трассам пошли, повезли помидоры да яблоки в столицы, одна и задела на повороте. Полетела кубарем с велика. Всё бы ладно, но летела с откоса, метров пять, и вроде ничего серьезного, но руку в кисти умудрилась сломать. Перелом оказался непростым, пока зажило год прошел. Так я и стала неперспективной. Ещё годик для себя позанималась и бросила.
Вера вздохнула: – Тебе Федя интересно?
– Да, Вера Петровна, мне интересно. Мне всё про Вас интересно…
Пройдя заправку повернули опять направо, и уже стоя на остановке Фёдор продолжил.
– Мне все про Вас интересно, и очень жаль с Вами расставаться, правда.
– И мне тоже не хочется, но мы ведь ненадолго и завтра увидимся…
Подходящий ПАЗик прервал их объяснения, словно бритвой разлучая тех, кто ещё до конца не осознал, насколько они нужны друг другу, оставив каждого в неизведанном доселе смятении чувств. Глаза их светились и сияние, изливаемое друг на друга, окружало их души невидимой дымкой защиты от всего мерзкого и гадкого, что им ещё надлежало пережить…
Вера села на заднее сиденье, и повернувшись назад долго смотрела на Федечку, стоящего на остановке и в свою очередь взглядом провожающего автобус. Кондуктор же просто стояла и ждала, наслаждаясь видом красивой девушки, словно сошедшей с картинки журнала. Создал же Господь такую красоту…
1973. Интерлюдия вторая. Верочка.
Когда Фёдор, стоящий на остановке и пристально глядящий вслед уходящему автобусу исчез, Вера повернулась на сиденье, кондуктор стояла рядом, терпеливо ожидая. Вера вынула из сумочки кошелёк, отобрала пятачок, протянула кондуктору.
– Братишка? – кивнув головой в сторону Федора, и протягивая Вере билет спросила кондуктор.
– Больше. Больше чем братишка. – покачала головой ответила Вера.
Кондуктор, скрывая удивление, отошла на пару шагов, и плюхнулась на своё сиденье, размышляя, кем же, если не братом, может быть этот мальчуган для столь красивой, словно светящейся изнутри девушки. Но уже на следующей остановке зашедших пассажиров нужно было обилечивать, и заботы сего дня вытеснили из нее размышления о странной парочке.
Конец ознакомительного фрагмента.