Но я люблю сейчас, а в прошлом не хочу, а в будущем - не знаю

Коледин Василий Александрович

Громко включенные динамики не мешали мне думать. Вообще всю дорогу мой мозг словно отстранился от управления автомобилем. Руки и ноги выполняли необходимые действия автоматически, без сигналов центральной нервной системы. Она же была занята совсем иным.

Да. Прошло много времени, но ни одно событие не изгладилось из моей памяти. Я помнила все и в мельчайших подробностях.

Самюэля,

вернее его тело похоронили далеко от Рима, на кладбище, где хоронят преступников, не имеющих родственников, неопознанные трупы, внезапно умерших эмигрантов и других несчастных, за которых некому вступиться даже после их смерти. Я никогда там раньше не была. Кладбище оказалось очень большим. Тело моего чернокожего друга хотели захоронить без указания имени, но я не позволила этого и через две недели после погребения установила на его могиле памятную плиту только с его именем, так как не знала о нем ничего больше. Я наняла его соплеменницу ухаживать за могилой и заплатила той на год вперед.

Адвокат, телефон которого мне дал Корецки, прилетел к особняку через полчаса после моего звонка. Он живо навел порядок, заявив, что его клиентка не желает больше видеть ни одного спецназовца и карабинера. И хотя у них на руках были все необходимые судебные документы, каким-то образом он убедил их покинуть особняк. Обыск всех помещений особняка, произведенный до приезда моего юридического защитника, никаких результатов не дал. Разыскиваемые интерполом лица, отсутствовали. Шустрый адвокат постарался все свалить на неуравновешенного негра. Который, якобы, имея умысел на незаконное обогащение, сфальсифицировал нахождение преступников в доме, вызвал полицию и при их появлении взял в заложницы хозяйку дома, таким образом рассчитывая на получение одного миллиона евро.

Кроме того, на следующий день после операции адвокат подал иск к правоохранительным органам Рима о возмещении ущерба, причиненного их неправомерными действиями. Не дожидаясь судебного рассмотрения, муниципалитет отремонтировал все, что пострадало при операции.

Дом, автомобиль «феррари» и счет на кругленькую сумму в одном из римских отделений банка «Юникредит» оказались оформлены на мое имя. Все документы составлены без нарушений и никем не оспаривались.

В сейфе я

нашла миллион евро и пятьсот тысяч долларов США наличными. Новенькие, упакованные в пачки, купюры аккуратно лежали стопками на полке. Кроме них я нашла в сейфе еще запечатанное в конверте письмо, адресованное мне. Содержание одного лишь листочка белой бумаги, исписанного мелким убористым почерком, я не хочу излагать здесь. Оно предназначалось только для меня и в настоящее время я не готова делиться им с другими. Скажу только, что выучила его наизусть. Когда мне становится особенно тоскливо, я шепчу его себе под нос. Оно служит мне своего рода мантрой любви и нежности, «уравновешивает противоположности, вносит гармонию в мою одинокую жизнь, успокаивает все еще воспаленный мой ум».

Как и разрешил мне Виктор, я написала эту книгу, после того, как мы с ним расстались. Публикуя ее, я не нарушаю наших с ним договоренностей. Согласна, что изначально эта книга была задумана несколько иначе, чем получилась в итоге. Но что получилось, то получилось. Я отдаю себе отчет в том, что вряд ли история, описанная мной на этих страницах, может заинтересовать бульварную прессу. Но менять что-либо здесь в угоду различного рода редакторам, я не собираюсь.

Одно остается для меня тайной. После того, как дом опустел и уехал даже адвокат, оставив меня совершенно одну, я подошла к двери, ведущей в подвал. Мое сердце выпрыгивало из груди. У меня возникла дикая мысль, плюнуть на все и последовать за мои дорогим человеком. Но открыв ее, я зашла в маленькую комнатку, которая была пуста. Ни лестницы, ни еще чего-либо там не оказалось. Обычная коморка для складирования в ней уборочного инвентаря.

Потом, на протяжении нескольких дней, проходя мимо той двери, я постоянно ее открывала и заглядывала внутрь коморки в надежде увидеть лестницу. Но, увы, ее там не было.

Я протянула правую руку и взяла свою сумочку, лежащую рядом на пассажирском сидении. Достав из нее пачку сигарет и зажигалку, я вытащила длинную сигарету, зажгла огонь и закурила. Выпустив клуб дыма, я положила сумочку обратно, отодвинув черный полиэтиленовый пакет, в котором лежало пятьдесят тысяч евро.