Ночь большой луны
Шрифт:
– Ничего себе!
– тихо сказал Егор.
– Вот именно, - подтвердил Игнатий.
– Поэтому меня так заинтересовало ваше сообщение о реставрации исторического центра. Это удивительное, потрясающее событие для кладоискателей! Когда старый дом реставрируют, то из него, как правило, вынимают все внутренности. Оставляют только фасад. Одна ночь до прихода строителей - ночь кладоискателей. Они простукивают стены, потолки, осматривают подоконники, просеивают строительный мусор… Знаете, сколько добра можно найти в щели между подоконником и стеной?
–
– ответил Егор, хотя вопрос был риторическим.
– То-то и оно, что много! В одной старой квартире нашли 74 монеты разного достоинства. Они падали за подоконник на протяжении всех семидесяти лет жизни дома!
– Вот это да!
– сказал Егор севшим голосом. Откашлялся и признался: - Никогда в жизни не думал, что это так интересно. Жаль, что мы еще ни разу не реставрировали дома. Мы только новые строили.
– Вы думаете, это менее интересно?
– воскликнул Игнатий.
– Да знаете ли вы, молодой человек, что после чердаков старых домов самым заманчивым местом для кладоискателей являются подвалы?! И не только подвалы. Скорее то, что находится под ними.
– А что находится под ними?
– удивился Егор.
– Как что? Старинные колодцы, которые ныне завалены строительным мусором, бывшие выгребные ямы… Да-да, молодой человек, можете сколько угодно морщить нос! Профессия кладоискателя и брезгливость - несовместимы! Между прочим, совсем недавно, при строительстве на Цветном бульваре роскошного здания под названием «Палаццо на Цветном» был обнаружен колодезный сруб, сделанный в семнадцатом веке на берегу Неглинки. Сама-то Неглинка сейчас течет под бульваром в бетонной трубе… Кладоискатели сняли несколько нижних венцов сруба и извлекли из колодца вещи, прямиком поступившие в лучшие антикварные магазины Москвы!
Игнатий мечтательно закатил глаза.
– Серебряный молочник! Бог мой, какая работа! Золотой эфес шпаги времен Николая первого! Позолоченный подсвечник! Это, не считая монет, пуговиц, фарфоровой посуды, мелочей и безделушек!
Он взволнованно перевел дыхание.
– А еще ниже под асфальтом и фундаментами домов проходят трубы ливневой канализации, откуда удачливые кладоискатели вынимают монеты всех времен целыми ведрами!
Егор поморщился.
– Из канализации?..
Игнатий рассердился.
– Говорю же вам, кладоискательство и брезгливость - две вещи несовместимые!
– Неужели овчинка стоит такой выделки?
– не удержался Егор.
Игнатий минуту смотрел на него широко раскрытыми глазами, потом громко и нервно расхохотался.
– Бог мой, до чего же вы наивны, мой друг!
– сказал он, отсмеявшись.
– Это состояния! Понимаете? Целые состояния! На повороте канализационных труб или в карманах от раскрошившихся кирпичей скапливается все то, что люди годами, веками теряли на улицах! Кладоискатели специальными приспособлениями – нечто вроде проволочной корзинки на длинной ручке – вычищают эти карманы. И выгребают, между прочим, золотые изделия десятками граммов за один раз!
Егор недоверчиво поднял брови.
–
– убеждал Игнатий.
– Я знаю людей, которые в недавнем прошлом на эти брошки-колечки-цепочки построили себе недурные квартирки! Да и теперь им вполне хватает на безбедную жизнь. Вот так!
Они немного помолчали, допили холодный чай. Егор мысленно просеивал услышанное. Неужели правда? Нужно спросить у Ники. В конце концов, возможно, Игнатий привык рассказывать внучке сказки на сон грядущий. Хотя звучит все очень правдоподобно. Может потому, что ему хочется в это поверить?..
– А почему я ничего не слышал про городских кладоискателей?
– спросил Егор.
Игнатий пожал плечами, словно гость ляпнул редкую глупость.
– Да потому, что кладоискатели не любят афишировать ни себя, ни результаты своей работы! Причину, надеюсь, сами понимаете?
Он вздохнул.
– А вообще - это люди упорные, грамотные, прекрасно знающие историю и архитектурный план Москвы… Вот только занятие их…
Игнатий поискал слова и добавил извиняющимся тоном:
– …не вполне законное. Видите ли, право на раскопки в Москве имеют лишь две организации: музей истории Москвы и Институт археологии. Кстати, кем-то из них при широко известных раскопках на Манежной площади был найден крупнейший клад серебряных монет.
Игнатий помедлил.
– Восемьдесят тысяч штук!
Егор подавился.
– Восемьдесят тысяч?!
– Да, - подтвердил Игнатий.
– И это, кстати, только часть находок в историческом центре! Помню…
Тут в дверь позвонили, и Игнатий прервал свой рассказ.
– Это Ника, - сказал он.
Егор торопливо проглотил остатки булочки во рту.
– У меня к вам просьба… Даже две, - неожиданно сказал Игнатий.
Егор немного растерялся.
– Да, пожалуйста…
Лицо Игнатия приняло умоляющее выражение.
– Если вы все же получите разрешение на эти реставрационные работы…
– Я сообщу вам об этом обязательно, - пообещал Егор.
Игнатий расцвел:
– Спасибо!
Звонок повторился.
– А вторая просьба?
Игнатий, уже вскочивший со стула, немного замялся.
– Не говорите об этом Нике, - попросил он.
– Хорошо?
И не успел Егор ответить, как он уже убежал в коридор. Чавкнул отпирающийся замок, в коридор ворвался веселый голос:
– Давно ждете?
Игнатий что-то негромко пробубнил в ответ.
– Извините, раньше не получилось, - ответила Ника.
Зашелестели какие-то пакеты, зашлепали, приближаясь, босые ноги. Егор напрягся.
Ника вышла из-за поворота коридора и подошла к столу. Егор поднялся ей навстречу.
– Извините, Егор Ильич, - сказала она все так же весело.
– Тяжелый день.
– Ни… ничего.
– Я смотрю, вы чаевничаете? Да вы садитесь, садитесь, не нужно так официально…
Егор неловко уселся на краешек дивана. Он отчего-то ужасно робел в присутствии этой девчонки. Это ж надо! Она задавила его морально!