Ночь Дракона
Шрифт:
– Ах, великий Кориалстраз… защитник младших рас, спаситель Азерота… величайший из всех дураков… – раздался голос супруги Смертокрыла.
Крас едва мог шевельнуться. Было больно даже поднять голову, чтобы увидеть, как она идет к восстановленной Душе Демона и прикасается к ней, как любящая мать к желанному ребенку. Дракон-маг сомневался, что Зловестина когда-либо также нежно относилась к Нефариану или Ониксии, но они и не существовали исключительно для того, чтобы удовлетворить ее амбиции и безумие. У Души Демона не было собственного мнения, не было возможности
– Это… Это никогда не с-с-сработает! – сумел прохрипеть он. – В конце концов… ты найдешь только… только разочарование… и смерть…
– Хватит проповедей, Кориалстраз, – рассмеялась черная драконесса, теперь с интересом рассматривая обездвиженную Верису. – Да, дорогая моя, ты тоже жива, хотя и ненадолго. Ты должна поблагодарить меня за это чудо. Вся сила, которую собирался высвободить этот импульсивный юный дурак, была умело перенаправлена мною.
Крас фыркнул.
– Это было… было твое подлое нашёптывание в… в мыслях синего… и именно оно… заставило его создать это жестокое заклятие…
– Ну конечно же! Он сделал настолько удивительно предсказуемый выбор! Можешь представить себе, насколько приятно было обнаружить, что он не только жив, но и мысли его столь запутаны, что я смогла легко направить их против тебя! Твое постоянное вмешательство в дела мира настроило против тебя многих, таких как он, Кориалстраз…
– А ты… а ты лишь погубишь себя сама. С-Зловестина! Ты… Ты не можешь контролировать то, что создала! Пойми это, пока еще не слишком поздно…
Она коротко взмахнула рукой, и он взлетел вверх, к потолку. Крас вскрикнул, но не только от удара.
Кончик длинного, острого сталактита, укрепленного мощью черного дракона, показался из его груди.
Струйка жизненных жидкостей красного дракона оросила пол комнаты. Крас задыхался, но оставался в сознании, несмотря на казавшуюся смертельной рану.
– Все идет так, как захочу я, мой дорогой Кориалстраз, и всегда шло! Я подготовилась к любым неожиданностям, и хотя я признаю, что тебе удалось удивить меня, когда ты смог вырваться из крисалиновой клетки, твои действия лишь ускорили выполнение задуманного, к моей величайшей радости!
– Ты всего лишь… ты всего лишь приближаешь… свою смерть, говорю тебе! Даже сейчас…
– Даже сейчас твои спутники бесполезно пытаются или вырваться на свободу, или, например, двое из них, прямо сейчас смеют пытаться освободить дракона пустоты… – она улыбнулась выражениям лиц дракона-мага и следопыта. – Ах! Кое-что из этого вам неизвестно? Тебе, моя милая высшая эльфийка, будет особенно интересно, поскольку мне на самом деле кажется, что вместе с известной вам обоим дренейкой здесь находится человеческий волшебник… рыжеволосый человек, зарекомендовавший себя как любимый подхалим Кориалстраза!
– Ронин? – выдохнула Вериса.
– Какая любящая женушка… – скрытое под вуалью лицо тут же посуровело. – Какая любящая женушка… – вернулось выражение триумфа. – Он и дренейка лишь внесут свой вклад в запас магических энергий, которые я собираю для моих новых детей…
Ужасающий рев
– Послушай… Прислушайся к этому, Зловестина! Каждый новый крик твоей твари говорит о том, что она становится все больше, все сильнее…
– Ну разумеется! В этом весь смысл! На самом деле, Кориалстраз, мне кажется, ты ы окончательно обезумел.
Крас покачал головой.
– Ты так и не поймешь, пока… – он застонал, – пока не будет слишком поздно…
Она рассмеялась.
– Чувствуешь, как распространяется слабость? Чувствуешь, как тебя охватывает оцепенение? Когда я собирала оставшиеся здесь фрагменты Души Демона, я нашла в них остатки энергии, которую никогда не видела. Что более интересно, обломки, казалось, стараются вобрать в себя больше энергии, как будто собираются восстановить творение моего дорогого, неоплаканного мужа, – Зловестина погладила светящуюся конструкцию, – будто знак самой судьбы. У меня оказалась Погибель Балакгоса, которая так идеально работает вместе с тем, что осталось от Души Демона, как будто я сама это задумала!
Крас знал о Погибели Балакгоса, небесно-голубом кубе, созданном одним из старших потомков Малигоса. Все синие драконы были хранителями магии, но Балакгос пошел дальше: он сконструировал куб, чтобы разобраться с ситуацией, которая, как он считал, угрожала Азероту… высвобожденная, скрытая магическая энергия, которая распространилась по всему миру, магическая энергия, которую не контролировал никто, но которую могли использовать любые безответственные практики магических искусств, что обнаружат ее.
Куб был создан для того, чтобы искать и впитывать в себя любые энергии подобного рода, которые он сможет обнаружить. Нужно было лишь активировать его своей собственной мощью. Куб должен был стать резервуаром, хранившим магию до тех пор, пока она не понадобится синей стае.
Но во время первого испытания своего великого творения Балакгос обнаружил небольшую ошибку в своих расчетах. Куб почувствовал близкую магию и поглотил ее… но эта магия принадлежала дракону.
Другие драконы нашли лишь его иссушенную оболочку – ведь синие драконы были созданиями самой магии, так что она была настолько же важной для них, как кровь для любого живого существа.
Это произошло в давние времена, когда Малигос не был безумен, а Смертокрыл все еще был надежным Хранителем Земли Нелтарионом. С некоторой иронией Крас припомнил, что для того, чтобы оградить свой народ от угрозы куба, Малигос по совету Нелтариона отдал его своему доверенному другу, чтобы тот похоронил его глубоко в безднах Азерота.
Он дал убийце кинжал и попросил не использовать его.
Теперь же предназначение Погибели Балакгоса – как и предназначение того, что осталось от Души Демона – изменилось. Теперь оба артефакта давали Зловестине идеальную основу для поглощения энергий, которые были нужны ей для создания дракона, – дракона, подобного которому никогда не летало в небесах ни одного из миров.