Ночь – мой дом

Лихэйн Деннис

— Я знаю, что ты платил. И я знаю, что ты неплохо работал. Первоклассно. Но мы не ведем дела с посторонними. А всякий независимый подрядчик — для нас посторонний. Мы создаем прекрасную команду, Джо. Обещаю тебе, это будет потрясающая команда.

Он налил себе из графина Тима, не предлагая другим. Отнес рюмку к бильярдному столу, сел на его край. Посмотрел на Джо:

— Одно тебе скажу откровенно: ты слишком проворный парень, чтобы промышлять такой ерундой, как сейчас, да еще с этими двумя баранами. Ну да, они прекрасные товарищи, не сомневаюсь, но они идиоты, к тому же итальяшки, к тому же

они рано подохнут, недотянут и до тридцати. А ты — ты, конечно, можешь идти собственным путем. Никаких обязательств, никаких привязанностей, но и никаких друзей. Жилище, но не постоянный дом. — Он соскользнул со стола. — Если постоянный дом тебе вообще не нужен — ничего страшного. С тобой ничего не будет, обещаю. Но в пределах города ты действовать не сможешь. Хочешь попытать счастья где-нибудь на южном берегу бухты — вперед. Хочешь на северном — пожалуйста, если, конечно, итальянцы не порежут тебя на ремни, как прослышат. Но в городе… — Он указал в пол. — Теперь тут серьезная организация, Джо. Никаких «выплачиваю долю». Только наемные рабочие. И их наниматели. Тебе что-нибудь непонятно?

— Мне все понятно.

— До конца ясно?

— Да, мистер Уайт.

Скрестив руки на груди, Альберт Уайт кивнул, глядя на свои ботинки:

— У тебя есть какие-то неоконченные дела? Какая-то работа, о которой мне нужно знать?

Джо потратил остаток денег, полученных от Тима Хики, на то, чтобы расплатиться с парнем, который дал ему наводку по питсфилдскому делу.

— Нет, — ответил Джо, — ничего неоконченного.

— Деньги нужны?

— Простите, сэр?

— Деньги.

Альберт сунул в карман руку, которая гладила лобок Эммы. Дергала ее за волосы. Он отделил от пачки две десятки и со шлепком сунул их в ладонь Джо:

— Не хочу, чтобы ты размышлял на пустой желудок.

— Спасибо.

Той же рукой Альберт похлопал Джо по щеке:

— Надеюсь, все это кончится хорошо.

— Мы можем уехать, — предложила Эмма.

— Уехать? — переспросил он. — Что, вместе?

Они разговаривали в ее спальне в середине дня — в единственное время, когда у нее дома не было ее трех сестер, и трех братьев, и злобной матери, и сердитого отца.

— Мы могли бы уехать, — снова произнесла она, будто сама себе не веря.

— Куда? И на что там жить? И ты что, правда хочешь сказать — вместе?

Она ничего не ответила. Он дважды задал этот вопрос, и оба раза она предпочла его игнорировать.

— Я мало что понимаю в честном труде, — признался он.

— А кто сказал, что он обязательно должен быть честным?

Он оглядел запущенную комнату, где она жила вместе с двумя из своих сестер. Обои у окна отстали, обнажив штукатурку с конским волосом. Два стекла треснули. Холодно так, что от дыхания идет пар.

— Тогда нам придется довольно далеко забраться, — произнес он. — Нью-Йорк для нас закрыт. Филадельфия тоже. О Детройте лучше забыть. Чикаго, Канзас-Сити, Милуоки — все это не для меня, если я не хочу влезть в какую-нибудь банду и начать там с самых низов.

— Тогда — вперед, на запад, как сказали еще до нас. Или на юг. — Она прижалась носом к его шее, сбоку. Глубоко вздохнула. Похоже, она все больше размягчалась. — Нам понадобится начальный

капитал.

— В субботу мы с парнями хотим провернуть одно дельце. Ты свободна в субботу?

— Тогда мы и уедем?

— Да.

— Я собиралась в субботу вечером повидаться сам знаешь с кем.

— В задницу!

— О да, — согласилась она, — планируется и это.

— Нет, я о том, что…

— Я знаю, о чем ты.

— Он паршивый тип, — заметил Джо, не сводя глаз с ее спины, с родимого пятна цвета мокрого песка.

Она посмотрела на него с легким разочарованием. Легким, но оттого еще более обидным.

— Нет, он не такой.

— Заступаешься за него?

— Я тебе говорю, что он не такой плохой мужик. Он не мой мужик. Он не из тех, кого я люблю, кем я восхищаюсь и прочее. Но он не плохой. Не надо все время упрощать.

— Он убил Тима. Или приказал убить.

— А Тим что же, зарабатывал на жизнь раздачей милостыни несчастным сироткам?

— Нет, но…

— Но — что? Не бывает хороших и плохих. Просто каждый по-своему пытается пробиться. — Она закурила, потрясла спичку, пока та не почернела, чуть дымясь. — И хватит, черт побери, всех судить.

Он не мог оторваться от ее родимого пятна, ему казалось, что он теряется в песке.

— Ты хочешь и дальше с ним встречаться.

— Не начинай заново. Если мы и правда уезжаем из города, тогда…

— Мы уезжаем из города. — Джо уехал бы и из страны, если бы это означало, что больше до нее не дотронется ни один мужчина.

— Куда?

— В Билокси, — ответил он и тут же понял, что это и в самом деле неплохая мысль. — У Тима там было много друзей. Я с ними знаком. Они занимаются ромом. Альберту поставляют товар из Канады. Он специализируется на виски. Так что если мы будем держаться побережья залива — Билокси, Мобайл или даже Новый Орлеан — и если мы сможем подкупить нужных людей, то, может, все и обернется хорошо. Это страна рома.

Она немного подумала над этим. Всякий раз, когда она вытягивалась на постели, чтобы стряхнуть пепел с папиросы, по родимому пятну словно проходила рябь.

— Я должна с ним увидеться на открытии нового отеля. Это на Провиденс-стрит, знаешь?

— «Статлер»?

Она кивнула:

— Там собираются поставить радио в каждый номер. А мрамор привезли из Италии.

— И что?

— Он там будет со своей женой. Хочет, чтобы я пришла, ну не знаю, видно, потому, что его это возбуждает: видеть меня, когда он идет под ручку со своей женушкой. А потом он на несколько дней уезжает в Детройт вести переговоры с новыми поставщиками, я точно знаю.

— Ну и что же?

— Ну и вот, это нам даст как раз столько времени, сколько нужно. Когда он начнет меня искать, у нас уже будет фора в три-четыре дня.

Джо поразмыслил над этим.

— Неплохо, — признал он.

— Я знаю. — Она снова улыбнулась. — Как, сможешь уладит все дела и в субботу прийти к «Статлеру»? Например, часов в семь?

— Конечно.

— Значит, едем, — отозвалась она и поглядела на него через плечо. — Только больше не говори, что Альберт плохой. Если бы не он, мой брат сидел бы без работы. А прошлой зимой он моей матери купил пальто.