Ночь одиночества
Шрифт:
"Это здание непригодно для проживания”. Внизу объяснялось почему и стояла подпись официального лица.
Воздух был пропитан запахом пыли, грязи и отходов, которыми был покрыт пол большого нижнего холла, а пыль и паутина свисали со стен и потолка. Недалеко была, видна дверь, через которую можно было выйти на лестницу, ведущую на этажи, но она была так завалена всяким хламом, что по ней невозможно было продвигаться.
Вельда открыла дверь в помещение, окна которого выходили во двор, и лучом фонаря стала высвечивать обстановку. Я заглянул в комнату. Стены были черны от копоти, а в центре валялись
Немного дальше по холлу от этого места был проем без двери, ведущий в другую комнату, где валялись остовы кроватей и несколько матрасов. Все стоящее в этой комнате было уже давным-давно утащено. Теперь была очередь квартиры Оскара. Я уже взялся за ручку двери, как вдруг Вельда остановила меня, и мы замерли.
Откуда-то сверху из помещений дома раздался хриплый, тяжелый кашель и звуки, словно кого-то рвало. Я почувствовал, как Вельда облегченно вздохнула.
— Пьяница, — прошептала она.
— Похоже.
Я занялся дверью, и мы вошли, закрыв замок изнутри. Вельда сразу же направилась к окнам и поправила занавески, чтобы с улицы никто не мог заметить свет от фонариков. Затем мы начали тщательно обыскивать комнату. Вещи Оскара были взяты полицией после их первого визита сюда и пылились на полицейском складе, но вряд ли документы могли находиться в его чемодане или одежде, иначе я бы их обнаружил, когда осматривал.
Мы перевернули все на кровати, ничего не нашли и привели ее в порядок. Обшарили все углы, проверили под мебелью, осмотрели внимательно все предметы в комнате. Я даже содрал декоративные планки со стены, чтобы посмотреть под ними. Но нигде ничего не было.
Вельда осматривала в это время заднюю стену и подозвала меня:
— Майк, подойди сюда на минутку.
Я пошел на свет ее фонаря, она занималась с какой-то ветхой драпировкой, которой была забрана часть стены в попытке скрыть проход в соседнюю комнату. Мы сорвали драпировку и убрали кусок фанеры.
— Смотри, Майк, здесь была дверь.
— Да, когда-то это был дом для одной семьи. Ясно, что здесь ничего нет.
— Пойдем отсюда, Майк. Эта комната голая, как попка младенца. — Мы оба вышли в холл, в темноте я подбородком наткнулся на какую-то железку, торчащую из стены, и выругался. Сверху снова раздался приглушенный кашель.
Мы заглянули еще в одну комнату, но и десяти минут нам хватило, чтобы понять, что здесь ничего нет, кроме паутины и пыли, и что по крайней мере несколько месяцев сюда никто не заглядывал.
— Никаких бумаг. Похоже, Оскар никогда их не имел.
— О Майк! — прошептала Вельда, чуть не плача.
— Пойдем отсюда, детка, мы только теряем время. Фонарик в ее руке опустился вниз, и маленькое пятнышко высветило пыльный круг на полу, чуть разбавляя черноту ночи своим блеклым сиянием.
— Хорошо, Майк, — согласилась Вельда. — Должно быть, они где-то в другом месте.
Человек наверху закашлял снова. Мы почти не обратили на это внимания, но в этот раз добавились звуки тяжелых шагов по потолку, а затем грохот упавшего тела. Послышалась ругань, и все стихло. Эта задержка, пока мы прислушивались к шуму наверху из чистого любопытства, вовсе ни о чем не беспокоясь, спасла нам жизнь. Если бы мы
Входная дверь открылась, и появились парни в армейских куртках, силуэты которых четко выделялись на фоне серого тумана. С коротким интервалом они проскочили внутрь, и дверь закрылась. Они стояли в холле, прижавшись к стене.
Я мгновенно обхватил Вельду и вытащил свой пистолет. Почему я дышал так часто? Я еще не сделал ничего, но мне не хватало воздуха, внутри все пылало. Пистолет, с которым я привык так легко и непринужденно обращаться, дрожал в моей руке. Вельда чувствовала мое волнение. Она легонько дотронулась до моей руки, сжимавшей ее плечо, чтобы успокоить, и напряжение стало постепенно спадать. Вельда была гораздо спокойней и совсем не дрожала. Люди стали двигаться, и я услышал, как они переговариваются шепотом. Вельда слегка пошевелилась, и что-то щелкнуло. Умом я понимал, что настал момент, которого я ждал. Эти парни в армейских куртках. Глэдоу и компания. Генеральские ребята.
Они пришли за мной. Даже в тумане смогли выследить меня и готовы сейчас попытаться еще раз убить меня. В третий раз они не промахнутся. Обычно с третьего раза получается, не так ли?
Я стиснул зубы. Горячая волна ненависти прошла по моему телу. Что, собственно, они о себе думают? Надеются, что я не буду с ними драться? Может, они принимают охоту на меня за спортивное развлечение и думают, что я позволю им выставлять себя мишенью?
Они почти беззвучно передвигались и вошли в комнату, но я все же слышал их: различал в тишине тяжелое дыхание, шаги по полу, даже щелчок включаемого фонаря.
Медленно я взвел курок пистолета. Сжав руку Вельды, дал ей понять, чтобы она оставалась на месте, просто стояла и молчала. Сам я нагнулся, развязал шнурки, снял ботинки и вышел в холл. Я лег на пол, поднял пистолет и заглянул в комнату. Свет фонарика скользил по стене и застыл на содранной нами драпировке. Второй парень подошел к зияющему чернотой проему, ведущему в соседнюю комнату. Там в темноте стояла Вельда, ожидая меня.
В тот же миг я крикнул:
— Ищешь меня, Мартин?
Свет фонаря резко качнулся в сторону, и одновременно в темноте вспыхнул выстрел. Я услышал, как пули ударились в стену над моей головой. Он стрелял в проем двери на уровне живота стоящего человека, грязно при этом ругаясь.
Я тоже выстрелил в него, целясь чуть ниже красного глаза ствола его пистолета. Сквозь грохот моих выстрелов услышал сиплый захлебнувшийся крик, парень упал.
Другой бросился к проему и исчез в комнате, где была Вельда. Я вскочил на ноги, надо было быстро решать, что делать, пока он не увидел Вельду. Если я попытаюсь войти, он будет стрелять в меня. Темнота полностью скрывала его, он приготовился, ждет меня и не промахнется.
Я медленно направился к проему, даже не стараясь идти тихо. Сухой выстрел прогремел в тишине и затих. Пламени не было видно, только неожиданный визг пули, казалось, возникший из ниоткуда. Я ничего не почувствовал, ни боли, ни шока, только неожиданное напряжение мускулов и звенящую тишину. Должно быть, пуля не попала в меня, я не чувствовал боли. Я попытался поднять руку, но от пережитого она была словно ватная. Затем в комнате раздался звук падающего тела.