Ночь Охотника
Шрифт:
Ни один дворф посетивший той ночью празднование возвращения короля Бренора никогда его не забудет.
Дворфы гордились своими историями, конечно, эпические приключения, украшенные торжественными песнями о давно потерянных землях и золотых горах, героических подвигах, окрашенных либо печалью, либо проблеском надежды, что в следующей жизни они окажутся в лучшем месте.
Было много старых песен и рассказов о потерянных местах, местах ожидающих, когда их снова найдут, это празднование короля Бренора той ночью
Во всяком случае, оно стало таковым не в разгар.
Ибо, когда он поднялся на стол, присказки его друзей все еще звенели в воздухе отголосками ура, Король Бренор перенес мальчиков Стокли в место, где они никогда не бывали. Его песнь была не жалобной, и не о потерянных королевствах. Нет, только не в эту ночь. Этой ночью Король Бренор говорил о вечной дружбе, верности и преданности цели, больше, чем какой-либо другой дворф.
Он говорил о Ируладуне и проклятии, которое он хотел сделать благословением. Бренор открыто признал, что это ошибка, и он не был в Доме Дворфов, и попросил прощения, которое прозвучало из каждого угла. Он говорил о Мифрил Халле и о Адбаре и Фелбарре, о Короле Коннераде и Эмерусе Боевом Венце, и о близнецах Харбромм, которые правили в Адбаре. Он говорил о Серебряных Пустошах и о королевстве орков, которого не должно было быть.
И закончил он, вернувшись к Гонтлгриму, к Делзуну, наследию, ко всему, что было, и ко всему, что должно быть снова.
Не все могло быть, но все это должно было быть.
И он был Королем Бренором, живой легендой, и поэтому, когда он сказал это, дворфы Клана Боевого Топора ему поверили, и когда он сказал, что будет так, они решили, что сделают, чтобы так и было.
И поднимались кружки и раздавались приветствия, и снова поднимались кружки.
– Ах, но дворфы, всегда готовы к тосту, - отметил Реджис, который сидел в уголке в задней части зала возле Вульфгара.
Вульфгар ответил ему кривой улыбкой, и сказал с лукавой иронией, - Живешь только один раз.
– Два раза, - поправила Кэтти-бри, и села между ними.
– Ага, согласился Вульфгар.
– А для некоторых, кажется, жизнь принимает второй оборот, дабы понять ее радость.
И Реджис и Кэтти-бри посмотрели на него с любопытством, а затем переглянулись и пожали плечами.
– Я любил тебя, ты знаешь, - сказал Вульфгар, и на лице Кэтти-бри появились печаль и сочувствие.
– О нет, - пробормотал Реджис себе под нос.
– Искренне и всем сердцем, - промолвил Вульфгар.
– Вульфгар...
– начала она отвечать, ища глазами, как будто пытаясь найти какой-то способ прекратить этот разговор.
Но Вульфгар продолжал. – Я просто хотел, чтобы ты знала.
– Я знаю, и знала, - уверила его девушка, она взяла его за руку и они посмотрели друг другу в глаза, и на его лице появилась широкая улыбка.
– Мое сердце не болит, - промолвил он.
Кэтти-бри
Вульфгар расхохотался.
– Я пропустил более интересный рассказ, чем тот, что опять рассказывает Бренор?
– спросил Дзирт, двигаясь к столу.
– Нет, - промолвила Кэтти-бри.
– Ты пропустил извинение, мой друг, - сказал Вульфгар.
Дзирт направился к стулу напротив Кэтти-бри. – Извинение?
– Я просто сказал твоей жене, что моя любовь к ней была честной и искренней, - сказал Вульфгар, как ни в чем не бывало.
– И ты ее все еще любишь?
– спросил Дзирт.
Вульфгар снова рассмеялся, от души, без малейшего намека на сарказм или сожаления.
– Ага, - промолвил он. – Ага! Разве может быть иначе?
Дзирт не мигал.
– Посмотри на нее! – закричал Вульфгар. – Она красивая, как восход, и теплая, как закат, дарующая тепло уют. Ты бы предпочел, чтобы я тебе солгал и сказал, что не люблю красавицу Кэтти-бри? Так тебе было бы легче путешествовать со мной?
– Да, - сказала Кэтти-бри, и в тот же самый момент Дзирт решительно ответил, - Нет!
Дзирт и Кэтти-бри повернулись друг к другу, казалось, будто их хлопнули холодным, мокрым полотенцем.
– Я не скажу неправды, дабы сделать наше путешествие более комфортным, - промолвил Вульфгар. – Конечно, я люблю ее. Всегда любил, и всегда буду любить.
– Вульфгар...
– начала отвечать Кэтти-бри, но он продолжал говорить.
– И я всегда буду любить его, глупого дворфа, который милосердно позволил мне жить, хотя он отрицает, что обладает милосердием. – И тебя, - кивнул он, посмотрев на Реджиса.
– Однажды я уже путешествовал до конца Фаэруна, чтобы найти вас, и я сделаю это снова с песнью на устах, и если я погибну, пытаясь, то буду знать, что умер хорошо!
Он повернулся к Дзирту и поднял свою огромную руку, а Дзирт ее взял.
– И тебя, мой брат, мой друг, - промолвил Вульфгар. – Ты боишься моей любви к твоей жене?
Дзирт смотрел Вульфгару в глаза в течение долгого времени, и постепенно его губы сложились в уверенную улыбку. – Нет.
– Я бы никогда тебе не предал, - промолвил Вульфгар.
Дзирт кивнул.
– Никогда, - снова сказал Вульфгар. Он посмотрел на Кэтти-бри.
– И она не предаст, но ты, безусловно, это знаешь. – Дзирт кивнул.
– Ты говорил о втором обороте, - сказала Кэтти-бри, привлекая их внимание.
– Чему ты научился?
Вульфгар схватил ее руку и поднес к губам для нежного поцелуя. – Подруга, - промолвил он, - я научился улыбаться.
Кэтти-бри взглянула на Дзирта и Реджиса, они все трое усмехались, но, ни один не мог понять почему.
– И теперь если вы меня извините, - сказал Вульфгар, поднимаясь с большим трудом, он явно высказал больше, чем несколько ура и о-хо-хо на непрерывный рассказ Бренора. Он указал подбородком на дальний угол комнаты, и его друзья отметили, что на него смотрит молодая дворфа.