Ночь Охотника
Шрифт:
И она избила его, о, как она его избила! Змеи разрывали его плоть, проливая яд в его жилы. Это продолжалось долгое-долгое время, и Энтрери оставили корчится на полу.
Потом, откуда ни возьмись, появилось несколько дроу мужчин, будто они все это время были в комнате, скрытые под двеомером массовой невидимости. Двое схватили его за лодыжки и потащили прочь. Он понял, что яд кнута проникает глубже в его тело и уводит его от реальности.
К тому времени как он снова открыл глаза, вернувшись в сознание от стука молотов кузницы, он вернулся в свою висячую клетку,
Потрепанный убийца кивнул, осознавая картину. Дроу жрица только что допустила ошибку, он знал.
Она дала ему цель. Он не надеялся покинуть это место живым, кроме как снова стать рабом в Мензоберранзане.
Но теперь он был полон решимости увидеть гибель, по крайней мере, одного из этих дроу прежде, чем умрет сам.
– Маленькая Доу, о мое дорогое дитя, - сказал Тос'ун, когда он, наконец, воссоединился с Дум'вилл в нижних коридорах Подземья. Свита Бэнр отделилась от Тсэбрэка, возвращаясь домой в Мензоберранзан.
– Зачем ты привел меня?
– спросила Дум'вилл, ее голос и выражение лица сочетали ужас, потрясение и смятение.
Этот грустный взгляд и интонация ранили Тос'уна больше, чем он когда-либо мог себе представить. Он был сыном Дома Баррисон Дель'Армго, в конце концов, благородным воином-дроу высокого положения в рядах Второго Дома Мензоберранзана, и, возможно, величайшим воином гарнизона любого Дома дроу в мире.
Почему его заботит дочь больше, чем слава или проблемы, которые она ему принесет?
– А что ты ожидала?
– грубо спросил он.
– Разве я не рассказывал тебе об обычаях дроу? Ты росла среди наших слабых кузенов и стала такой же слабой?
– Отец…
– Тихо! – закричал он и ударил ее по лицу.
– Ты дроу или дарсиёр?
– спросил он, используя термин дроу для поверхностных эльфов, и это слово произносилось без всякой теплоты.
– Если я дарсиёр, то я мертва, - ответствовала Дум’вилл.
– Если ты дарсиёр, то ты будешь молить о смерти, - сразу уточнил Тос'ун.
– Ты думаешь, что Верховная Мать Квентл, или любой из них, или даже я, будет терпеть тебя...
– Ты любил мою мать?
– Любовь, - выплюнул дроу с открытым презрением. Вопрос поразил его глубже, чем Тос'ун признал, чем он осмелился признаться самому себе! Ибо да, он познал любовь с Синнафейн. Дроу жил среди эльфов в Лунном Лесу поначалу из удобства, и просто, чтобы выжить, но затем это стало для него чем-то большим.
Но сейчас это большее означало неминуемую гибель, Тос'ун Армго знал, для него и для дочери.
– Любовь предназначена для богини, - сообщил он.
– Твоя мать была моим похитителем и не более того. Я испытывал с ней плотскую радость, и от этой радости родилась ты и твой брат. Я не мог оставить ее и ее грязное племя дарсиёр. Но сейчас, ты привела меня... домой.
Дум'вилл стояла совершенно неподвижно в течение долгого времени, переваривая эти слова и явный черствый дух, в котором они были произнесены. Ее взгляд скользнул по бедру Тос’уна.
–
– Верховная мать сказала мне его нести.
Дум'вилл посмотрела на него с ненавистью и властно. Тос'ун видел борьбу внутри нее, столь же ясно, как когда она боролась за главенство над Хазид'хи. Теперь она пыталась подавить свою сторону дарсиёр, мягкую эльфийскую слабость наследия Синнафейн и среды Лунного Леса. Она должна была победить в этой борьбе, Тос'ун знал, победить решительно и быстро, иначе она станет мясом для палачей Мензоберранзана или восьминогой мерзостью.
– Мой меч честно заработан кровью, - промолвила она.
– Я верну его тебе, как только позволит верховная мать.
Он заметил, что Дум'вилл побледнела и смотрит мимо него, Тос'ун развернулся и увидел, что Верховная Мать Квентл стоит прямо позади него.
– Когда мы вернемся на восток, мне следует позволить Тос'уну Армго возглавить атаку на Лунный Лес?
– спросила Верховная Мать Квентл с хитрой усмешкой.
– Позвольте мне, - вмешалась Дум'вилл, - воспользоваться битвой, дабы очиститься от слабости наследия моей матери!
– Доу, знай свое место!
– предостерег Тос'ун, но Верховная Мать Квентл засмеялась и казалась очень довольной.
– Верни дочке меч, - приказала она, а Тос'ун и Дум'вилл недоверчиво на нее посмотрели.
– Немедленно!
– потребовала Квентл, и Тос'ун сразу отстегнул пояс с мечом и передал его своей дочери. Когда Дум'вилл надела его на талию, к ней приблизилась верховная мать.
– Это был меч моего брата, - сказала она спокойно. – Меч Дантрага Бэнра, величайшего оружейника своего времени.
– Закончив, она ехидно посмотрела на Тос'уна, как будто ожидая, что он решится не согласиться, ибо Дом Баррисон Дель'Армго считал величайшим оружейником того времени легендарного Утегенталя. На самом деле, соперничество между Утегенталем и Дантрагом шепотом обсуждалось в каждом углу Мензоберранзана на протяжении веков.
Тос'ун, разумеется, не стал оспаривать ее утверждение.
– По-вашему логично, что меч Дантрага висит на бедре Армго?
– надавила Верховная Мать Квентл, и Тос'ун судорожно сглотнул.
– Нет, Верховная Мать, - тихо сказал он, и Дум'вилл согласилась отцом.
– Безусловно, нет, - промолвила Верховная Мать Квентл.
– Но это будет уместно, когда наши Дома объединятся для общего дела. Идите гордо подняв головы, ибо вы, вы оба, послы Второго Дома Мензоберранзана, которые приведут Бэнр и Баррисон Дель'Армго к большему взаимопониманию.
– Верховная Мать?
– услышал свой голос Тос'ун, когда он пытался разобраться в этом поразительном заявлении. Верховная Мать Квентл, по-видимому, сейчас включила в свои грандиозные планы не только Тос'уна, но Дум'вилл, наполовину дроу, наполовину дарсиёр.
С надменным смехом, Верховная Мать Квентл развернулась и ушла, воссоединившись с Энджрелом и свитой Бэнр, когда она села на свой магический парящий диск.
– Отец? – скептически спросила Дум’вилл.
Но Тос’ун мог лишь в недоумении покачать головой.