Ночь Охотника
Шрифт:
Справа от Энтрери плакала Далия, едва слышно, потому что у нее больше не осталось сил кричать.
И только ее плач тронул его сердце. Он смирился с собственной судьбой – решил, что найдет способ умереть как можно быстрее, если нельзя иначе, – но по какой-то причине, которую он пока не мог сформулировать, горе Далии причиняло ему истинную боль.
Он хотел приблизиться к ней. Хотел обнять ее, утешить, смягчить это новое жестокое горе. Он хотел выбраться из клетки, хотя бы ради того, чтобы убрать с глаз Далии почерневший бесформенный череп. Может быть, это немного облегчило бы ее страдания.
Периодически он пытался дотянуться до
Но дроу, конечно, все подстроили нарочно; они знали толк в пытках, знали, как вселять в сердца жертв отчаяние и безнадежность.
Их пальцы разделяло совсем небольшое расстояние.
Он слышал ее негромкие всхлипывания, и сердце его обливалось кровью.
Он считал, что это дело рук Джарлакса. Береллип упомянула Бреган Д’эрт. Однажды Джарлакс уже принес Энтрери в жертву ради собственной выгоды.
Но Энтрери не видел смысла в этом последнем злодеянии. Ведь Джарлакс спас его в Царстве Теней, когда медуза превратила его в камень. Зачем, в таком случае, он спас их? Чтобы отдать на растерзание темным эльфам?
Но все равно он вполголоса проклял наемника-дроу и снова посмотрел на Далию.
Он жаждал лишь одного: быть рядом с ней, попытаться помочь ей.
И эти чувства, прежде неведомые ему, удивляли его самого.
Глава 13
Холодный ночной туман
– Я так и не спросила тебя, что ты чувствуешь, – сказала Кэтти-бри, обращаясь к Дзирту. Они сидели на камнях на краю лагеря; ночь была звездной, дул южный ветерок, необычно теплый для этого времени года.
– По поводу чего?
– По поводу всего этого. Такого поворота событий, возвращения…
– А что я могу чувствовать, кроме радости? – спросил Дзирт и взял жену за руку.
– Но это все совершенно невероятно. Ты хоть на миг можешь себе представить, что все происходящее с нами – реально?
Дзирт беспомощно усмехнулся:
– Наверное, я настолько поглощен радостью от встречи с вами, что не думаю о том, где я: в реальном мире или нет. Признаюсь, однако, что иногда меня все же посещают страхи, ведь Вульфгар рассказывал нам об обмане, иллюзии, весьма напоминавшей все это: он видел почти то же самое, когда находился в плену у Эррту.
– Значит, ты считаешь, что все это – грандиозный обман? Сон?
– Нет, – уверенно ответил Дзирт. – А если и обман, мне это безразлично! – Он посмотрел на Кэтти-бри, но жена отодвинулась от него со странным выражением на лице. – То, что ты видишь, слышишь и чувствуешь, это и есть реальность, – объяснил Дзирт. – Сейчас моя реальность полна радости. И я счастлив, потому что получил передышку. – Он снова засмеялся, склонился над женщиной и поцеловал ее.
– Итак, это реально, – согласилась Кэтти-бри. – Но испытываешь ли ты истинную радость?
– Как ты можешь в этом сомневаться, любовь моя?
– Нет, конечно, я не сомневаюсь! Но тебе происшедшее, я думаю, кажется невозможным и невероятным. Мы, твои друзья, вернулись в этот мир по собственной воле, особенно я и Реджис. Течение нашей жизни остановилось в ту ночь в Мифрил Халле, когда Миликки забрала нас к себе, чтобы излечить наши души, охваченные безумием. Для нас сто лет пролетели как один миг, пока ты жил все эти годы без нас, и даже последние двадцать лет мы провели с единственной целью –
– И, без сомнения, самая приятная неожиданность из всех, которые когда-либо приходилось испытывать кому-либо из смертных, – сказал Дзирт.
– Ты уверен в этом?
Он обнял женщину и привлек ее к себе.
– Я целых сто лет тосковал… по всем вам, но сильнее всего – по тебе.
– Твои слова причиняют мне боль, – прошептала она, но Дзирт решительно покачал головой.
– Нет, – сказал он. – Нет. Воспоминания о тебе поддерживали меня, и уж точно не были тяжким бременем. – Он хмыкнул и поцеловал жену в щеку, прежде чем продолжить: – Я пытался тебя забыть.
– Вот теперь я чувствую, как сильно ты любишь меня, – в притворном негодовании произнесла она.
– Я говорю правду, – сказал он уже совершенно серьезно. – Когда я сражался с орками плечом к плечу с Инновиндиль, когда я думал, что ты и остальные мертвы, она дала мне недвусмысленный совет. «Дели свою жизнь на короткие отрезки, соизмеримые с продолжительностью человеческой жизни, – сказала она мне. – Быть эльфом означает испытать много потерь и принять их». И я пытался следовать ее совету, но до сегодняшнего дня мне это не удавалось. Я старался забыть тебя, но не смог. Ты была со мной каждый день. Я пытался загнать подальше воспоминания о тебе, сделать вид, что тебя никогда не было. Но увы… – Он смолк и снова поцеловал Кэтти-бри. – У меня была другая женщина, но мне не суждено было больше испытать любовь. Возможно, это дело рук Миликки; может быть, это она незаметно нашептывала, что ты вернешься ко мне…
– Ты сам в это не веришь.
– Нет, не верю, – признался он. – Ну и что? Может быть, нам с тобой просто повезло найти истинную любовь, ту самую, которая неподвластна смерти?
– Ты считаешь, что это счастье, а может, это проклятие? – лукаво усмехнулась Кэтти-бри. – Разве ты не страдал в одиночестве?
– Нет, – ответил Дзирт, снова уверенно, без малейших колебаний. – Я был одинок только в те дни, когда пытался забыть тебя. Я был одинок с Далией, которую я не мог, никогда не смог бы полюбить. Но я не был одинок, если призрак Кэтти-бри был рядом со мною, и если я улыбался за последние сто лет, то только при мысли о тебе. – Он оглянулся на остальных – Вульфгар, Реджис и Бренор обменивались историями о своих приключениях за последние двадцать лет. На лице Дзирта появилось изумленное выражение, когда Вульфгар поставил перед хафлингом ведро воды, а тот засунул в ведро голову.
– Или при мысли о них, – ухмыльнувшись, добавил он.
Кэтти-бри с силой сжала его руку.
– В Реджисе есть что-то странное, – сказала она.
– И это касается нас?
– Нет, не в этом дело. Он говорил мне, что может дышать под водой почти так же легко, как дышать воздухом. Смотри. Он сумеет держать голову в ведре с водой очень долго – дольше, чем любой из нас сумел бы, если бы рядом поставили такое же ведро, и мы опускали туда голову, задержав дыхание.
И Дзирт посмотрел на хафлинга. Реджис не вытаскивал голову из воды, но щелкал пальцами, возможно, отмеряя время, а может быть, просто для того, чтобы дать друзьям знать, что он еще жив. Дзирт посмотрел на Бренора, который стоял над хафлингом, подбоченившись. Дворф бросил взгляд на Дзирта и, словно не веря своим глазам, покачал головой.