Ночь падающих звезд. Три женщины

Яннауш Дорис

Через двенадцать минут машина приехала. Слава Богу, от этих болей она уже теряла сознание… Так ее доставили в клинику.

Почти час пришлось ей просидеть в приемной, прежде чем настал и ее черед. Потом эти заполнения карточек. Данные. Имя? Дата рождения? Кого следует извещать в экстренных случаях? Ваш страховой полис?

— Я в частном порядке.

— Видите ли, в палатах второго класса у нас в настоящее время нет мест.

Ирина согласно кивнула.

Да, об этом ее предупредили еще утром по телефону. Ей оставалось в первый или в третий класс, или

перенести срок лечения. Но всякие переносы были бы для нее невыносимы.

Поэтому она тут же решилась определиться в палату третьего класса, учитывая, что в первом она располагалась бы в отдельной комнате, а ей совсем не улыбалось оказаться совершенно изолированной в больничной палате. И когда она вступила в отведенную ей трехместную палату, то была разочарована, так как все койки оказались свободными.

Ирина выбрала себе койку у окна, распаковала свои вещички, вытянулась на одеяле и задумалась, а где может оказаться в это время Ларс. Посмотрела на часы — пятнадцать минут тому назад самолет должен был взлететь, значит, сейчас летит над Альпами…

Вдруг отворилась дверь и в палату ввели новую пациентку. Она была примерно Ирининого возраста и заливалась слезами.

— Это фрау Бекер. Она беременна и упала с лестницы, — сообщила сестра Агнес, ласково погладила ее по щеке и, стараясь утешить, добавила: — Не плачьте, фрау Бекер, все на этот раз обошлось хорошо. Ведь доктор Фляйшер вам твердо сказал, что ребенка вы ни в коем случае не потеряете, если будете точно следовать нашим предписаниям…

Однако эти слова, которые должны были утешить новенькую, подействовали на нее почему-то совсем наоборот: она не просто заплакала, а стала реветь как белуга.

— Картина ясная — двустороннее воспаление яичников. Ни о каком доме и речи быть не может! Мы вас оставляем здесь, — заявил доктор Фляйшер, и сделав какую-то отметку в больничном листке, передал его медсестре, помогавшей в это время Тине устроиться на каталке.

— И это надолго? — встревожилась она.

— На вашем месте я рассчитывал бы на две-три недели, — сообщил врач.

Он уже повернулся было, чтобы уйти, но, заметив испуганное выражение Тининого лица, мягко улыбнулся:

— Знаю, знаю… Хотя мы делаем все возможное, что бы нашим пациентам было здесь хорошо, вы не очень-то любите у нас задерживаться.

Но придется потерпеть!

Подойдя к двери, он снова обернулся:

— Постарайтесь все же получше распорядиться этим временем. Будто у вас дополнительный отпуск — целыми днями можно ничего не делать, полеживать на постели, читать книжки, слушать радио, беседовать с вашими соседками по палате. Тем более, что все расходы по вашему пребыванию здесь возьмет на себя больничная касса. — Доктор Фляйшер ухмыльнулся, ободряюще кивнул ей и исчез.

Сестра укрыла Тину одеялом, положила сверху больничный листок и из кабинета покатила ее к лифту, чтобы доставить новенькую в гинекологическое отделение.

«Ничего себе — дополнительный отпуск! — поежилась Тина. — Ха-ха-ха! Держите меня! Три недели проваляться в больнице?! Это в то время, как мы с Ритой послезавтра, и впрямь,

должны были пойти на каникулы. И все это теперь побоку… Вот тебе и домик на Химзее, во владении Ритиного дяди. Боже, чего там только нет — целый пляжный участок, парусная лодка, сауна, набитый под завязку — для них двоих! — холодильник… Вот уж, действительно, наконец представилась возможность пожить в роскоши, всласть накупаться… А за все это на двоих с Ритой лишь простая обязанность — кормить пять кошек и выгуливать пса Гасси, да еще поливать цветы… И вместо этого вдруг загреметь в больницу! Да, попадись ей сейчас этот дорогой своячок, он бы так получил, что проплакал бы всю оставшуюся жизнь!»

— Словом, отпуск накрылся, — вслух резюмировала она и тяжко вздохнула. После чего сестра вкатила ее в палату.

Две женщины приветствовали ее молчаливым кивком. Одна, со светло-пепельными волосами до плеч, что лежала на кровати у дверей, была с заплаканным опухшим лицом и выглядела весьма уставшей от жизни. Зато другая, у окна, оказалась яркой элегантной блондинкой с тщательно уложенной прической. Она лежала, вытянувшись на кровати и закусив губы. Костюм, который оказался при ней — это отметила Тина, несмотря на все свои боли, — был определенно не дешев. К тому же настоящие драгоценности, а утренний халат темно-вишневого цвета, который лежал на спинке в ногах, был наверняка из чистейшего шелка!

«Как оказалась такая птица здесь, в третьем классе? — подумалось Тине. — Такой место в первом, такая совсем не для нас».

— Добрый день! — снова кивнув, приветствовала ее Ирина.

— Привет! — отозвалась она и, свалившись с помощью сестры на свободную кровать, тяжело уронила голову на подушку.

— Вы с собой ничего не взяли? Белье и прочее, — справилась сестра Агнес.

Тина покачала головой:

— Какое там! Еле доползла до телефона…

— В таком случае я вам сейчас принесу больничный халат и полотенце. Попытайтесь тем временем раздеться.

С этими словами она покинула палату, и трое женщин остались одни. Тина расстегнула пояс, молнию на джинсах и попыталась их стащить. Но режущая боль свалила ее.

— Постойте, я вам помогу. — Ирина подошла к кровати. — Вам, наверное, совсем плохо.

Тина кивнула:

— Куда уж хуже… Двустороннее воспаление яичников. А вы? Наверное, уже сегодня выписываетесь?

— Нет, у меня ничего чрезвычайного. Я только что поступила. Что-то должны обследовать, проверить матку.

Ирина осторожно стащила джинсы. Когда снимала их с бедер, Тина опять застонала:

— Дерьмо! До чего же больно… И все из-за этой свиньи, моего родственничка!

Ирина наконец справилась с джинсами, сняла колготки, стащила через голову ее мальчишескую рубашонку.

— Кстати, меня зовут Мартуссен. Ирина Мартуссен, — сочла она нужным представиться.

— А я — Тина Шёнлес. Но можете звать меня просто Тиной и на «ты». Какие уж там церемонии.

Теперь они обе взглянули в сторону Герды. Но та лежала, словно застывшая, и тупо смотрела в стену.

— А как зовут вас? — спросила Ирина.