Ночь перед Рождеством 2020
Шрифт:
— Убирайся с глаз моих долой! — грозно произнесла хозяйка. Она ещё стояла, ощущая, как бурлит внутри возмущение и раздражение. — Видеть тебя не хочу.
— Чем я тебя прогневал, солнце мое? — изобразил удивление возникший из воздуха чёрт. Его фигура скользнула ближе к девушке, и хвост жеманно махнул в воздухе своей кисточкой. В этот раз оделся чёрт поприличнее, что называется, для праздника. На нем были атласные штаны, подпоясанные ремнем, и белая футболка навыпуск. Ни дать ни взять турист, не хватало только подвешенного на шее фотоаппарата.
— Сам знаешь.
— Ну, признаюсь, виноват… — Он развёл руками. — Но не так сильно, чтобы гнать меня прочь. Это же просто игра, не больше.
Чёрт
— Не сдобровать тому, кто встанет на моём пути.
— Ой, ты драматизируешь ситуацию!
— Плевать. Если ты не остановишь Ларису, это сделаю я. Но тогда берегитесь оба.
— Ну, золотце, не надо так сердиться! Я постараюсь, очень постараюсь всё исправить. Хотя уверяю тебя, совершенно здесь не при чем. — В какой-то степени чёрт не лукавил. Признаться, он и сам был порядком озадачен поведением Ларисы, не ожидая от неё такой прыти.
— Иди, не теряй времени. Я должна быть первой, кто принесёт Николе валенки.
— Ты задумала… — начал было чёрт, но осёкся, потому что Оксана взглянула на него так грозно, словно хотела испепелить на месте. Более того, чёрту показалось, что при данных обстоятельствах у неё это вышло бы.
— Конечно! Он будет мой всем чертям назло!
11
В помещении отчаянно пахло озоном. После поспешного исчезновения чёрта к нему добавился ещё едва уловимый запах серы.
Оксана опустилась на край застланной кровати и задумалась. Её волосы просохли в пять минут без всяких ухищрений. Вероятно, со всполохами молний из тела ушло лишнее тепло, набранное в бане, и сейчас дышалось легко и свободно. Бодрость, разлитая в руках и ногах, искала выхода.
Поднявшись и быстро проветрив комнату, девушка стала одеваться. Решение сходить к деду Васюку созрело у неё само собой. Чтобы не идти с пустыми руками, сложила она в платок десяток пирогов, пяток варёных яиц да пару больших луковиц. Сговорчивее будет старик.
На селе поминали Васюка с некоторой опаской: уж очень неординарной слыл он личностью. Жил в доме, расположенном на самом северном конце деревни в изрядном отдалении от других людей. Его изба стояла, спрятавшись за небольшой рощицей в два десятка берёз, так что летом её было почти не заметить. А зимой, засыпанная снегом по самую крышу, вообще исчезала из вида.
Как гласит пословица, в каждом стаде имеется паршивая овца. Когда это правило применяется к людям, возникает великое множество вариантов. Если взять деда Васюка, являлся он местным шутом. Ни одна свадьба не обходилась без его выступления, которым люди аплодировали, и за которые порой доставалось деду на орехи. Потому что, кроме всего прочего, был Васюк первый на деревне хохмач. Шутки его, нескромные, а зачастую и пошлые, многих смешили. Но случалось, кое-кого и задевали. Тогда делились люди на два лагеря и бились стенка на стенку, пока не уставали и не валились прямо на землю с разбитыми лицами и синяками во всю грудину. Зачинщик подзадоривал их, воспевая героические подвиги храбрецов, потом радостно сообщал, что это присутствующих не касается, и называл всех стадом бестолковых баранов, которым надобен хороший пастух. За это деда и поколачивали, но — щадя, поскольку сложения он был щуплого и падал после первого же удара.
За Васюком закрепилась слава человека не от мира сего: обладал он кое-каким даром прорицателя. Во всяком случае, его слова о грядущем развале государства и революции полностью оправдались. Некоторые даже приписывали деду умение колдовать и превращаться в разных животных. На чем держались эти домыслы, было непонятно, потому как сам он неоднократно опровергал их.
Однажды
— А что, люди добрые, не хотите ли увидеть, как я обернусь свиньей?
— А сможешь? — спросили пьяные мужики, мигом загоревшись. Известное дело, не каждый раз фокусами в глаза тыкают.
— Сейчас убедитесь, — пообещал старик и велел принести пол-литра самого крепкого самогона. — Только предупреждаю: резать и коптить меня не надо, жир вытапливать тоже. В этом обличье я сам не свой.
Люди в ожидании чуда собрались вокруг, подзадоривая Васюка, а тот, как цирковой артист, сделал паузу, собрал на себе внимание народа и на одном дыхании опорожнил бутылку, занюхав её лишь рукавом рубахи. Ничего не понимая, зрители стояли и ждали, что произойдёт дальше. А случилось вот что. Через пять минут щуплого деда развезло до такой степени, что он вначале замычал что-то нечленораздельное, потом заблеял, а в конце и захрюкал, точно напомнив всем свинью. Этим дело не кончилось. Разбрасываясь направо и налево обидными словами, Васюк двинулся, куда глаза глядят. В той стороне оказалась лужа, и она приняла деда в свои объятия, смачно хлюпнув грязью.
После такого многие перестали считать Васюка колдуном, но его высказывания типа: «Не мойтесь, всё равно не отмоетесь!» или «Ваши головы да на помойку — вот дерьма бы набралось!» вызывали в людях уважительное недопонимание, а значит, некоторый мистический страх. К тому же с давних пор укоренилась в народе мысль, что к таким, как Васюк, лукавый находит самую короткую дорогу.
Может быть, именно по этой причине отношения старика с церковью и её представителем на местном уровне — отцом Савелием — были неоднозначными. Как человек интеллигентный, Савелий не мог признать в Васюке себе подобного. Ну, не тянул дед на интеллигента! Хотя и мыслил глобально, и суждения его, вопреки внешнему виду, всегда имели смысловую завершённость. Чего всегда не хватало многим мужикам на деревне. Но, лишая его права принадлежать к сельской элите, отец Савелий любил-таки временами посещать дом деда и вести с ним непринуждённые беседы за бутылкой настойки на лечебных травах. В своё время работал Васюк ветеринаром и свойства растений знал прекрасно. Объяснял Савелий свои посещения всегда просто:
— Требуется укреплять нашу церковь и увеличивать паству. Бог милостив и даёт шанс каждому, даже последнему язычнику.
Во что верил Васюк на самом деле, никто толком не знал.
Отдельно несколько слов нужно сказать об образе жизни деда и его привычке одеваться в грязные обноски с чужого плеча.
Поскольку жены у него не было уже много лет (то ли сбежала куда, то ли извела сама себя), жил Васюк по-холостяцки. Хозяйство минимальное, чтобы с голоду не помереть: куры да коза для молока. Огород — десяток соток, не больше. Пояснял, что не под силу ему лопатой копать, но люди поговаривали, что и эти сотки дед вскапывает не сам. А кто ему помогает, о том предпочитали вслух не говорить.
Одевался Васюк в то, что ему подавали соседи. Покупать новую одежду, опять же по его словам, было не на что. При этом как-то раз одна девчонка босоногая, выбегая из леса, случайно заглянула в окно дома на отшибе и потом неслась оттуда без оглядки. Показалось ей, что дед сидел на полу в странной позе — задрав ноги за шею, а перед ним находился сундук, полный золота и бриллиантов.
— Чистый Кощей! — шептались тогда старухи, но никто не посмел спросить у Васюка правду о богатстве.
И поскольку считался дед человеком, осведомлённым в разных областях знаний, по слухам, водил дружбу не только с чёртом, но и другой нечистью, мог он подсказать Оксане, что ей делать в создавшейся ситуации. Потому и отправилась девушка прямым ходом к нему.