Ночь последнего дня
Шрифт:
Я продолжила свой путь, но через какое-то время вновь услышала шаги, свернула в очередной двор, прислушалась, выглянула и убедилась, что улица по-прежнему пуста. Дурацкая игра в прятки продолжалась до самого дома. Я было решила, что и вправду спятила, но предприняла последнюю попытку: вошла в подъезд, а через мгновение распахнула дверь и смогла-таки заметить силуэт, который поспешно растворился в ближайших кустах.
— Уже хорошо, — буркнула я. Мысль о моем психическом нездоровье можно смело забыть. Кто-то в самом деле следит за мной. Интересно, кто?
Первым на
А на следующий день меня ждал сюрприз. Неприятный, разумеется. Впрочем, на приятный я и не рассчитывала.
Я отправилась потолковать с Арнольдом. В его заведении вечно толклись разные типы, встречались среди них и занятные, а по части слухов и сплетен это было первое место в городе.
Арнольд послал мне кислую улыбку — как видно, все еще страдал из-за неразделенной любви.
— Говорят, Нику велели держаться от тебя подальше, — хитро подмигнул он.
— На самом деле он охладел ко мне, — пожала я плечами. — Должно быть, завел кого-нибудь помоложе.
— Говорят даже, что ты высоко летаешь, — не обращая внимания на мои слова, продолжил Арнольд. — И старые друзья тебе как кость в горле.
Вот это показалось интересным.
— Кто говорит? — ласково спросила я. Арнольд зло хохотнул.
— Люди. Вроде бы ты теперь и на Ника поплевываешь. А кое-кто, чтобы сделать тебе приятное, легко распрощался с его мальчиками. Сколько их уже, а? Говорят, осталось только двое? Артемка очень нервничает.
— Вот что, свинья-хавронья, — поднимаясь, сказала я. — Тот, кто это говорит, очень меня интересует. И Ника тоже. У нас к нему накопились вопросы.
— Непохоже, чтобы Ник нервничал, — ответил Арнольд, приглядываясь ко мне. — Когда Ник нервничает, очень заметно. И опасно. Я думаю, он кое-что знает об убийствах.
— Тебе придется развить свою мысль, — разозлилась я, и Арнольд это почувствовал. Возможно, он пожалел о том, что сказал лишнее, но вместе с тем прекрасно понимал: придется продолжать.
— Я думаю, он не собирается искать убийц, — осторожно сказал Арнольд. — Потому что кое-кто, — тут он закатил заплывшие жиром глазки, — этого не желает.
Я невольно засмеялась и покачала головой.
— Не знаю, кто внушил тебе такую мысль, но со здоровьем у него проблемы. Или у болтуна есть цель, которую я пока не знаю. Но скоро, конечно, узнаю. Можешь быть уверен. — Хотя я и не хотела, но последние мои слова прозвучали с намеком на угрозу. Арнольд нахмурился и начал ерзать под моим взглядом, а я поспешила уйти.
Я немного потолкалась в его заведении среди всякого сброда, ничего интересного не услышала, но то и дело ловила на себе любопытные взгляды.
Итак, если верить слухам, у меня появился неведомый защитник. Надо полагать, общественность имеет в виду Рахманова. Но Рахманову на фиг не надо разделываться с моими предполагаемыми врагами. Мне и самой, кстати, на фиг не надо. Теоретически Олег мог
Я была уверена, что все разговоры гроша ломаного не стоят, но они меня беспокоили. То, что Артем нервничает, вполне понятно, а когда узнает, что Вовка тоже погиб, будет нервничать еще больше. Между тем Ник в самом деле проявляет завидное спокойствие, хотя оно вовсе не означает, что убийства его не интересуют. Однако его нежелание посвящать меня в свое расследование настораживает…
Я шла к площади, поглощенная этими мыслями, и вдруг увидела Машку. Она сидела в индийском кафе, за столиком возле окна, и с грустью наблюдала за прохожими. Меня она не заметила. Впрочем, скорее всего она никого и ничего не замечала вокруг. Я взглянула на часы — у нее сейчас обеденный перерыв, но Машка выбрала кафе, которое находилось слишком далеко от места ее работы.
Я хотела подойти ближе и постучать по стеклу, чтобы привлечь ее внимание, но вдруг решила просто набрать номер ее мобильного. Я видела, как Машка достала телефон из сумочки, и услышала ее голос.
— Салют, как дела? — спросила я.
— Нормально.
— Может, вместе выпьем кофе в твой перерыв?
— Ничего не получится, — вздохнула Машка. — Работы по горло. Буду обедать здесь. Извини, надо бежать.
Я видела, как она положила телефон на стол и снова вздохнула. Машка мне врала. И этому должна быть причина. Разумеется, я могла зайти в кафе и спросить, какого черта она дурака валяет, но не стала. Более того — поспешно нырнула в магазин напротив и оттуда принялась наблюдать за Машкой. Мне было стыдно. Я привыкла ей верить и теперь терялась в догадках, что у нее за секреты от меня. А вместе со стыдом, из-за того, что я подглядываю за Машкой, меня переполняла обида.
Минут через пять рядом с кафе затормозила машина, и сердце мое стремительно ухнуло вниз, потому что из машины появился Рогозин. Он вошел в кафе, я на некоторое время потеряла его из вида, затем увидела, как Машка поднялась из-за стола и исчезла в глубине зала. Хорошо хоть у мента хватило ума сесть за другой столик, чтобы не выставлять себя напоказ. Что ему нужно от Машки, мне более-менее ясно. Но он лишь зря теряет время, ей мало что известно. Хотя как взглянуть, о делах своего шефа она знает предостаточно, а когда есть за что зацепиться…
Пожалуй, мне стоит помочь Машке и заглянуть в кафе. Но кое-что удерживало меня на месте: она не сообщила мне о встрече. Почему? Если бы была напугана или обеспокоена, непременно бы позвонила. А она ничего не стала говорить.
Беседовали они долго. Все это время я исходила беспокойством, то собираясь идти в кафе, то вдруг замирая на первом шаге. Наконец я снова увидела Рогозина. Он сел в машину и уехал, а через пять минут из кафе вышла Машка. Посмотрела на небо, которое ради разнообразия голубело почти по-летнему, и вдруг улыбнулась. Разумеется, улыбка относилась к погоде, но все равно было странно видеть на Машкином лице улыбку после встречи с Рогозиным. Я решила, что это хороший знак, значит, разговор ее не напугал.