Ночь пяти стихий
Шрифт:
— Понял. Лишь небольшое усилие — и от логова Видящего мага не останется ничего. А принц?
— Мне кажется, в последнее время принц не слишком любит меня.
— И слишком интересуется смертью своего отца.
— Вот именно. А плебс… Плох тот правитель, который не готов ублажить свой народ.
— Да, мой Император. Но… Всему свое время. Нельзя давать плебсу все. Порой стоит и ограничить его чрезмерные аппетиты. Не то его рот разинется слишком широко, так что потом не закроешь.
— Опять ты прав, Картанаг! — захихикал Император.
— Сегодня вся энергия плебса направлена на одну цель — на Видящего
— Тогда повременим, — кивнул Император и вдруг тонким голосом возопил: — Мне больно, нечестивец! — и оттолкнул ногой лекаря, неудачно уколовшего его золотой иголкой в ухо.
Картанаг улыбнулся. Он был удовлетворен. Ему понравилось, как прошел разговор с Императором. Теперь он знал, что в любой момент может устранить и Видящего мага, и принца. Вот только момент еще не настал. Главное искусство политика — искусство использования момента.
АТЛАНТИДА. СТРАНА КРАСНЫХ ГОР
Раомон сумел доказать, что взяли его в экспедицию не зря. На Седом перевале, когда отряд из двадцати человек переваливал через скалистый гребень и подошвы скользили по снегу, который здесь лежит круглый год. Видящий маг поскользнулся, и его неумолимо повлекло в пропасть. Раомон по-обезьяньи ловко уцепился ногой за выступ, стремительно ринулся следом и ухватил Хакмаса за запястье. Так они и провисели самые страшные мгновения, зная, что в любой момент могут рухнуть вниз, пока солдаты не схватили Раомона и не вытащили и его, и держащегося за него Видящего мага. Второй раз Раомон защитил принца от касмасского дротика, изготовленного из кремния и обвязанной лианами деревяшки. Это первое столкновение с касмассцами произошло сразу за перевалом. Оно ознаменовало вступление отряда на территории самого дикого, непримиримого и яростного племени из живущих в пределах Империи.
Места эти издавна пользовались дурной славой. Для нее были все основания. Помимо аборигенов, тут было все — пышущие жаром вулканы, заросли гигантских, будто подстегиваемых невиданной силой трав и кустарников — в других местах те же растения не вырастали и вполовину.
Путь отряда лежал к «блюду огня» — подножию Пылающих холмов — трех вулканов на юго-западной оконечности полуострова. Когда-то там был город, жители которого поклонялись темным богам и по легендам однажды вызвали их на свою погибель. Город перестал существовать. Он был залит лавой, из которой и сегодня торчали осколки камней, развалины, статуи. После этого никто кроме дикарейкасмассцев тут не жил. Касмассцы не дорожили ни своей, ни чужой жизнью, поклонялись Хрустальному змею, большим деревьям и старым духам из долины гейзеров и чувствовали себя здесь прекрасно. Возможно, Империя и призвала бы их к порядку, немножко оцивилизовала бы, дала самое необходимое, а потом обложила бы данью, но в этих безрадостных краях делать имперским чиновникам и солдатам было нечего. Так что касмассцы жили как хотели, занимались охотой, время от времени спускались с набегами с гор и уводили женщин и детей мирных атлантов, принципиально пренебрегая скотом, запасами зерна, железными орудиями труда и оружием.
С касмассцами считалось невозможным договориться. Но нет ничего невозможного, что однажды не стало бы возможным. К «блюду огня» вел отряд
Аргон был веселым, шебутным малым. Но о своей жизни в долине Красных Гор говорить наотрез отказывался. Однако постепенно отчуждение проходило, и он начал рассказывать такое, отчего у всех волосы вставали дыбом.
Принц шел, держась за шею вьючного осла, камни вырывались из-под ног и скатывались в ущелье, рождая небольшие камнепады. Касмассец — небольшого роста, желтокожий, юркий, семенил рядом.
— Аргон, ты не думал, что можешь встретить здесь своих родственников? — спросил принц.
— Нет. Еще год назад ветра принесли мне весть, что они пали от руки рода северных алепей шку-у.
— Все пали?
— Да. Там были мои братья, сестры, мои дядья и тетки. Все они мертвы.
— Сочувствую тебе. Аргон.
— Да, — Аргон неожиданно захохотал. — Все они мертвы, и теперь демоны рвут на куски их поганые душонки! Более мерзких людей я не видел.
— Как?
— Они хотели убить меня. Они принесли меня в жертву Хрустальному змею. Я не хотел, но они отдали меня, чтобы змей даровал им победу над волосатыми тхукау. А я выжил. А они мертвы, ха-ха…
Принц покосился на проводника. Кто поймет загадочную неистовую душу касмассцев?
Солнце почти закатилось за горизонт, когда перед путниками открылась ровная каменистая площадка, будто специально созданная для привала.
— Привал, — скомандовал принц.
— Я бы не стал здесь делать привал, — сказал проводник.
— Почему?
— Потому что, — проводник поднялся на камни, подобрал булыжник побольше и бросил его в центр площадки.
Земля начала ходить ходуном. Заструился песок, камни, и вскоре в центре площадки кипела земля, закручиваясь все быстрее в воронку.
— Внизу — пустоты. Здесь опасно. Это место неустойчиво. Здесь множество ловушек. Мы всегда обходили его стороной.
— Обойдем и мы.
Еще три часа отряд двигался в поисках подходящего места для ночлега. По обе стороны лощины вздымались каменистые горы.
— Осторожно, — сказал Аргон. — У скал есть глаза. У гор есть уши. У гор есть когти.
— Уши, глаза и когти — твои соплеменники?
— Да. Им нужны жертвы для Хрустального змея. Им нужны рабы. Им нужно утолить злобу.
Действительно, было весьма вероятно, что лагерь подвергнется нападению ночью. Поэтому принц выставил усиленный караул и приказал разбудить через три часа, чтобы проверить посты.
Ночь прошла нормально. Но перед рассветом пущенный сильной рукой булыжник попал солдату в руку. Принц, заметив движение среди камней, навскидку выпустил две стрелы из арбалета. И предрассветную тишь прорезал дикий вопль, в котором было немного человеческого.
Когда солнце встало, принц в сопровождении солдат прошел к камням. Там чернели пятна запекшейся крови, валялся дротик. Скорее всего раненого унесли его товарищи.