Ночь с пылким негодяем
Шрифт:
Это он был причиной ее побега в Лондон. Если бы она не сбежала и осталась во власти этого беспощадного человека, то сейчас уже гнила бы в могиле.
Мадам Венна обернулась, проверяя, нет ли кого поблизости, и закрыла за собой дверь.
— Подобная дерзость говорит о том, что вы либо пьяны, либо в отчаянии, — произнесла она обычным тоном. В ее голосе не было и следа тех томных интонаций, которые дополняли ее маскировку.
— Возможно, немного первое и немного второе. — Мужчина прищурился и сложил перед собой руки так, что подушечки пальцев соприкасались. — Кэтрин, не дело так встречать отца. Можно было
— Вы мне не отец, Мартин Ройлз.
Было видно, что она изо всех сил старается выглядеть спокойной. Ему было нужно, чтобы она взорвалась, он ждал от нее злости. В детстве, если она позволяла себе ослушаться или, разозлившись, крикнуть, ее наказывали. За неповиновение Ройлз, схватив то, что попадалось под руку, бил ее. Позже, когда она начала превращаться в женщину, он предпочитал бить ее руками.
По ее телу прошла дрожь.
— Узнаю этот огненный взгляд, — промолвил гость, осмотрев ее фигуру. Хоть он и был пьян, взор его серых глаз был ясен. — Бьюсь об заклад, своих клиентов ты приветливее встречаешь, пупсик. Этим напыщенным хлыщам от шлюхи нужен только один огонь — тот, который они могут зажечь между твоими бледными ногами.
У нее едва не сорвалось с языка язвительное замечание относительно бесполезного куска плоти у него в штанах, но это стало бы для него сигналом пустить в ход кулаки. Она задушила страх, зарождавшийся где-то в животе. Она не позволит этому человеку превратить ее в маленькую испуганную девочку, какой она была когда-то.
— Зачем вы явились, Ройлз? — прямо спросила она. — Мы же заключили сделку.
— Я помню, — сказал он, сняв шляпу и почесав макушку. Его волосы теперь поседели и поредели, но у него по-прежнему были руки кузнеца, хоть он и оброс жиром, особенно на боках. — Может, я хочу заказать одну из твоих девочек.
— Нет! — Его грязные руки не прикоснутся ни к чему, что принадлежит ей.
Она сжала кулаки и поняла, что до сих пор держит бумажку, которую Ройлз передал ей через Эйбрама. Скомканный листок полетел на стоявший рядом столик.
— Ты решила обслужить меня лично? — От похотливого блеска в его глазах у нее неприятно засосало под ложечкой.
С минуту мадам Венна раздумывала над тем, что следовало предпринять. Она могла позвать Эйбрама. Наверняка он сидел в соседней комнате, дожидаясь ее распоряжений. Одно ее слово — и Мартин Ройлз будет молить о пощаде, когда слуга начнет ломать ему суставы пальцев один за другим. Мысль была соблазнительная, однако это было чревато осложнениями, например тем, что она станет уязвимой для шантажа. Ройлз мог разрушить все, что она создала, он мог погубить все ее выпестованные замыслы и планы. Хоть у нее и были договоренности с нужными людьми, имеющими вес в магистрате, деньги решали не все. Случись какой-нибудь скандал — и эти так называемые друзья могут бросить ее на съедение волкам. Ее даже могут посадить в тюрьму.
Но ничего этого не случится, если Ройлз умрет.
Как часто она представляла себе смерть этого страшного человека! Сколько раз ей снилось, что она расправляется с ним своими собственными руками! Но, сколько бы прегрешений ни отягощало ее совесть, добавить к ним убийство она не могла, пусть даже этот человек заслуживал смерти.
Думай, Кэтрин!
Сейчас она не должна была терять голову. Однажды ей удалось
— Вы прекрасно знаете, что я скорее перережу себе горло, чем позволю вам прикоснуться ко мне, — спокойно промолвила она, представляя, как вонзила бы нож в его жирную шею. — И вам я на самом деле не нужна. У меня есть то, что вы цените намного больше.
Его брови поднялись, образовав складки на лбу.
— И что же это, моя дорогая Кэтрин?
— Богатство и определенное влияние. — Она отошла от двери, своего единственного пути к спасению. — Вы, надо полагать, уже спустили те деньги, что я дала вам три месяца назад?
Ответ она уже знала.
— Да. Это печальная история…
Мадам Венна подняла руку, заставляя его замолчать.
— Мне не интересны подробности. Сажу только, что вы не первый встреченный мною человек, который не в силах победить свою тупость и тягу к выпивке.
Быстрым, как бросок кобры, движением он схватил ее мускулистой рукой. Она попыталась вырваться, когда он потянул ее к себе, и в борьбе опрокинула столик.
— Отпусти меня, скотина! — прошипела она.
— Осторожнее, пупсик, ты же не хочешь меня обидеть? — Он рассмеялся и вдруг развернул ее так, будто они танцевали. — Или ты просто надеешься меня так разозлить, чтобы я дал волю рукам, а?
Она рывком высвободила правую руку и изо всей силы хлестнула его ладонью по лицу.
— Отпустите меня сейчас же, или…
— Или что, дорогая?
Она невольно поморщилась от ударившего в нос кислого пивного запаха и вони немытого тела.
— Или в следующий раз вас увидит рыбак, когда выловит из Темзы ваш полуразложившийся труп.
Он внезапно замер и щеки его побагровели.
— К чему угрозы, Кэтрин, если я пришел сделать тебе хорошее предложение?
— Если вы загоните меня в угол, Ройлз, я за себя не ручаюсь. Мне нечего будет терять, — сказала она, задыхаясь.
— Ты готова сесть в тюрьму? Навредить невинным? Нет, это не та Кэтрин, которую я знал.
Мадам Венна толкнула его в грудь с такой силой, что он отступил на пару шагов.
— Та Кэтрин умерла, — сказала она, сверкая глазами. — И не советую играть с женщиной, которая заняла ее место.
— Я всего лишь хочу получить свою долю…
Стук в дверь заставил Ройлза замолчать.
Мадам Венна перевела взгляд на дверь. Ни она, ни он не пошли открывать.
— Что нужно? — крикнула она. От волнения голос ее прозвучал грубее, чем ей хотелось.
Вместо ответа человек, находившийся по ту сторону двери, просто отрыл ее.
Мадам Венна обомлела, когда в комнату вошел Сэйнт. Увидев, что она тяжело дышит, он бросил пронзительный взгляд на Мартина Ройлза.
— Я помешал деловой встрече, мадам В? — спросил он, но без особого раскаяния в голосе. — Похоже, это становится моей плохой привычкой.
Сэйнт оказался в «Золотой жемчужине» в столь ранний час не случайно. Он надеялся поговорить с глазу на глаз с мадам Венной о непутевом зяте леди Кокрелл. Однако было очевидно, что он прервал какую-то весьма тягостную сцену. Что бы ни происходило между мадам Венной и ее посетителем, добром это не кончилось бы. Хоть оба молчали, отразившаяся на лице женщины боль обожгла Сэйнта разрядом молнии.