Ночь с роскошной изменницей
Шрифт:
– Ну, да.
– И в то же время – не установлена. Голову даю на отсечение, что все эти годы Сочельникова жила под другим именем. Иначе где-нибудь бы она да засветилась. А тут словно сквозь землю провалилась! Точно жила по поддельному паспорту! Я знаю, что говорю…
– Так надо найти этот паспорт!
– Надо, – согласился он и вздохнул печально. – Только не представляю, как и где? Если ее документы забрал убийца, значит…
– Значит, эти документы способны пролить свет на все, на все! – перебила она его, увлеченно
– Если не на все, то на многое. Перво-наперво, мы сможем тогда узнать, где Татьяна пропадала все эти годы. С кем жила, общалась, дружила. Кому могла помешать каким-то образом.
Соня тут же вспыхнула:
– Вы опять на меня намекаете? Она мне не мешала!
Он промолчал, потому что именно на нее и намекал. Возражать в данной ситуации было глупо. Она знала его точку зрения на этот счет. Он знал о своих принципах и менять их ради прекрасных коленей, локтей и завитушек на висках не собирался.
– Итак. Давай подведем итог, – решил он уйти от опасной темы, а заодно и словесно обналичить ту мешанину, что крутилась сейчас у него в голове. – После четырех лет отсутствия Сочельникова возвращается в родной город. Возвращается в то время, когда мать ее проходит ежегодный курс лечения в санатории. Она ведь не могла не знать, что Анна Васильевна как раз в это самое время лечится? Нет, не могла, поскольку традиция насчитывает почти десятилетие, я специально уточнял. Так, идем дальше. Она возвращается в ее отсутствие и, минуя городскую квартиру, едет на дачу. К кому?
– Не знаю. У меня она не была. Правда… – Соня замялась.
Говорить или нет? Скажет – он начнет думать, что она специально ему врет, чтобы в очередной раз отвести от себя подозрения. Не скажет – может потом пожалеть жестоко.
– Ладно, скажу. Только вы не ухмыляйтесь вот так, – и она сморщила свой рот в скептической ухмылке, довольно точно скопировав его мимику.
– Не буду, – проворчал он и не хотел, да точь-в-точь ухмыльнулся именно так, как она только что показывала. – Извини. Так что сказать хотела, Соня?
– Я выгуливала Муську.
– Как в день убийства? Рано утром?
– Нет. Это было не раннее утро. Мы вообще-то с ней часто гуляли.
– Понятно, дальше, – нетерпеливо перебил он ее, углядев конек дачного особняка Сочельниковых.
Стало быть, до дома не так уж далеко осталось. А там через забор проживает очень внимательный Виктор Гаврилович. С ним у них должен состояться разговор, и вполне возможно, что старик отвлечет их от той темы, что она сейчас завела.
– Ну же, Соня, ну! Не молчи! – снова поторопил ее Снимщиков. – Вы с Муськой гуляли, и что?!
– В одном из окон какого-то дома я видела… Мне кажется, я видела Таню! – закончила Соня почти шепотом.
– Так кажется или видела? Что за дом? В каком месте?
– Я не помню! – растерялась она. Снимщиков снова преобразился, сделавшись жестким, это не могло нравиться. –
До дома Виктора Гавриловича оставалось метров десять. Если он не остановится сейчас, то разговор прервется и она все снова забудет. И так все бессвязно, как в раннем детстве, черт побери!
Он остановился возле забора, граничащего с участком Виктора Гавриловича. Попридержал ее за локоть и снова пристал:
– Вспомни, чей это был дом?
– Не помню! Это пронеслось так эпизодически, вот и не сохранилось в памяти. Вернее, сохранилось лишь то, что женщина, очень похожая на Таню, смотрела на меня из окна и курила. И все!
– Ладно, не помнишь, чей это дом, но как выглядит он, помнишь?
– Нет!
– Какая крыша? Какого цвета откосы на окнах? Какого цвета шторы в окне, возле которого курила та самая дама, что напомнила тебе подругу?
– Не помню!
На самом деле она очень боялась ошибиться, чтобы не опорочить, не оболгать того человека, чей дом, кажется, вспомнила. С ней вот произошла ошибка из-за дикого упрямства Олега Сергеевича Снимщикова. Зачем же она самолично станет ввергать в эту пучину еще кого-то! А вдруг ошибается, что тогда? Из-за ее ошибки этого человека могут так же, как и ее, отвезти в то отделение, где она провела ровно сутки. Могут так же лапать, сдергивая бретельки лифчика с плеч. И могут так же, как ее, посадить в карцер, полный мерзких мокриц и каких-то шуршащих по углам тварей…
Нет, пока она сомневается, она никого называть не станет. Лучше проверит потом сама. Потом, когда его не будет рядом.
– Ну, дерево там, может, какое росло? Кустарник? Розы, мимозы, бассейн…
– Водопад! – Это она вспомнила точно, и вспомнила прямо сейчас. – Там был крохотный водопад, бьющий из декоративной скалы. И еще… Вода стекала в прудик, а в нем плавали белые цветы.
– Живые?
– Я-то откуда знаю! Сейчас искусственные не отличить. Только…
– Что опять?! – перепугался Снимщиков, он только-только успел порадоваться, что вот теперь-то как раз и…
– Таких водопадов и прудиков у нас тут много. В прошлом году приезжала какая-то фирма, занимающаяся ландшафтным дизайном. Обещали все устроить в лучшем виде. Якобы по индивидуальным проектам, а потом оказалось, что насажали однотипной растительности и скалы налепили одинаковые. Был скандал.
– И у вас теперь в каждом дворе здесь водопады?!
– Не в каждом, но три или четыре я видела точно.
– Назвать можешь?
Он уже еле сдерживался. Ощущение, что его снова очень умело водят за нос, крепло с каждой минутой.