Ночь самой дорогой любви

Бетт Лиза

Мы спустились в ресторан, но заняли места у бара.

Как только перед нами возникли наши напитки, отец начал без предисловий.

— Максим. Завтра, по прилету домой, я передам тебе все необходимые документы, и после подписания ты займешь мой пост и будешь управлять «Глобал инд.», как это и было задумано ранее. А я отправлюсь на заслуженный отдых.

Блядь. Ну я же знал, что когда-нибудь этот день насупит. Но не думал, что так быстро. Я откажусь. Должен отказаться. Но слова застряли в горле, из-за образовавшегося комка. Он умирает. Человек, которого

я полжизни ненавидел. Который говорил мне, что делать, учил управлять миллионными пакетами акций, налаживать связи с иностранными партнерами, удерживать фирму на плаву даже в условиях кризиса. Лишь благодаря ему я знал об этом все. Может, это и есть та самая возможность перебирать движок, или кидать мяч, или что там я еще говорил, учат делать сыновей нормальные отцы…

Он все же был рядом. Но в своей неповторимой манере тирана-деспота. Учил меня жизни. И говорил, что скажу ему спасибо за это.

Я сделал большой глоток и поморщился, затем еще один. Может это поможет смыть горечь и унять боль в сердце от осознания того факта, что он был прав.

— Спасибо тебе, — удалось произнесли лишь когда я прокашлялся.

Он вскинул голову и, смиренно опустив взгляд, робко кивнул. И все.

А потом его рука легла на мое плечо и сдавила. В знак поддержки. И Благодарности.

Не знаю, как оказался в его объятиях. Помню лишь жжение в груди и сильные руки, на краткий миг прижавшие меня к нему. И все закончилось. Он отступил, прокашлявшись. И сказал, что пора привести переводчицу, потому, что скоро придут французы.

Я обрадовался возможности побыть одному хотя бы несколько минут, пока иду за Ликой. А отец занял столик, ожидая начала переговоров.

Она открыла почти сразу. Запах ванили сейчас был ярче обычного и оттого еще желаннее. Иссиня-черное платье идеально сидело на ней, и я в сотый раз убедился, какая она красавица. Мятежное выражение лица колыхнуло воспоминание о моих издевательствах, но сейчас не до этого. Ни когда она мне так нужна.

Я заграбастал тонкую талию и прижался к любимым губам. Лика попыталась оттолкнуть меня, но нежность, которую я вложил в простое прикосновение, заставила малышку замереть. А потом робко ответить на мою мольбу сдаться без боя. Я знал, что время на исходе. Что мы должны идти. Но не спешил разжимать руки, кончиками пальцев ощущая жар, исходящий от шелковой кожи, через тонкую ткань платья. Отстранившись, прижался лбом к её лбу и прикрыл глаза.

— Будь со мной.

Она замерла и рука, поглаживающая мою грудь через ткань рубашки, чуть напряглась.

— Будь моей сегодня. Я не смогу без тебя. Хотя бы один вечер будь со мной. А потом я отпущу тебя. Обещаю.

Лика не сказала ни слова, ни единой фразы. Просто скользнула губами по моим и отстранилась. И этого было достаточно. Я взял её нежную ладошку в руку и мы направились к лифтам.

50. Лика

— Ублюдочный.

Номер люкс, выдержанный в бежевых тонах, состоял из двух основных комнат: гостиной и спальни с огромной двуспальной кроватью. Помимо

этого здесь была гардеробная и ванная размером с мою съёмную квартиру.

Несколько часов назад я восторгалась этим великолепием, а сейчас мне стало совершенно похер.

— Лягушатник поганый.

Продолжая скидывать вещи в сумку, сыпала ругательствами, проклиная на чем свет стоит этого французского гандона.

Покинув лифт, мы с Максом зашли в помещение ресторана. Виталий Петрович сидел напротив двух мужчин. Одного мы видели в прошлый раз, Франсуа. А второго — впервые. Он брат владельца компании: мужчина лет сорока — вполне симпатичный и подтянутый, но совершенно не думающий о деле.

Это стало ясно, как только мы приступили к переговорам.

Франсуа, как и я, переводчик, а брат владельца — Жан, представлял интересы руководства фирмы.

Все начиналось вполне невинно.

— Nous vous remercions de l’int'er^et que vous portez `a notre produit. — Франсуа перевел Жану слова Виталия Петровича.

Мы благодарны, за интерес, проявленный к нашей продукции.

Французишка скользнул по мне беглым взглядом, чуть дольше положенного задержавшись на груди. Я это заметила.

Блядь, да все это заметили. Максим сжал вилку и нож чуть сильнее обычного, а я потянулась к бокалу белого, в надежде смыть из памяти грязь от этого липкого взгляда.

Небольшая заминка, и разговор продолжился.

Было видно, что Франсуа чувствовал себя не в своей тарелке, стараясь сгладить оплошность, допущенную начальником.

Виталий Петрович почти не вмешивался в разговор, наблюдая за сыном. С самого начала стало ясно, что Максим здесь ведущий игрок. И он чувствовал себя вполне уверенно.

Жан внимательно слушал, но продолжал вести себя, как одержимый подросток — бросал в мою сторону недвусмысленные взгляды, которые я старательно игнорировала.

Максим все сильнее раздражался. Это было слышно по его резкому тону с предостерегающими нотками. Карие глаза выдавали его недовольство, но он по-прежнему сохранял лицо.

— Вы можете быть уверены в том, что мы сделаем все от нас зависящее.

Мой голос подействовал на Жана как красная тряпка на быка, заставив того буквально пускать слюну на стол.

Фраза была обращена к Максиму, и взгляд парня немного смягчился, когда он увидел, как старательно я подбираю слова в надежде сохранить безмятежное выражение лица, не давая раздражению отразиться на ходе переговоров.

— Je vous remercie pas avance de votre diligence.

Франсуа перевел, слова Максима, что они с отцом заранее благодарят тех за усилия.

— Merci de me contacter par t'el'ephone si avez besoin d’informations compl'ementaires. — Фраза, обращенная к Жану. Пожалуйста, звоните мне, если Вам понадобится дополнительная информация.