Ночь со зверем
Шрифт:
— Ты думала, что все это — ложь? — не давал он спуску, притягивая к себе. — Или ты так хотела в это верить?
— Пусти, — прикрыла глаза.
— Не пущу, — зло процедил и вжал меня в свои бедра снова.
— Эйдан… — задохнулась я от ощущений. Слишком чувствительно было все… — Пожалуйста, дай передохнуть. Я не могу… Не могу больше…
Он успокоил дыхание за несколько вздохов:
— Хорошо.
— И Рон у Таты, — спохватилась я. — Но он все время рвется к тебе. Я не знаю, как он еще не тут.
—
Я глянула на него, совсем обалдевшая, но он не стал мне ничего объяснять — поставил на ноги и наклонился за разбросанными по траве вещами. А меня начало трясти от адреналина. Пока он помогал одеваться, я даже пальцев толком сжать не смогла на футболке, чтобы одернуть. Сам Зверь одеждой не озаботился — подхватил меня на руки и понес из леса.
— Эйдан! — Первым раздался возглас облегчения Таты. Я обернулась и увидела, что Рон действительно спит у нее на руках ребенком, укутанный в платок. — Эйдан, как вы? — потребовала она тише, когда мы подошли ко всей спасательной команде. Никому вообще не было дела до его внешнего вида.
— В норме, — глухо отозвался Зверь и приказал мне: — Бери сына.
Тата поспешила передать Рона мне, и Зверь, не мешкая, направился домой. Я чувствовала, как он зол и напряжен. Были бы силы, рванула бы куда подальше, но даже дышать уже было тяжело, и меня трясло.
Войдя в дом, он опустил меня на диван:
— Посиди, — а сам направился к чайнику.
Рон дрожал вместе со мной на моих руках, и я устроила его на диване, подложив подушки, лишь бы не тревожить его спокойствие. Эйдан принес мне большую чашку чая, все так же наплевав на наготу:
— Держи,— вручил, а сам подхватил стопы и начал согревать в ладонях. Все еще злой, резкий… но не ушел, не бросил. — Спасибо, что вернула меня.
— Я? — моргнула растеряно.
— Ты, — уколол меня взглядом. — Я слышал тебя. И шел на голос. Если бы не ты, остался бы в звере.
Мои веки дрогнули от нового витка свалившегося на меня ужаса, рука с чашкой дернулась, и он перехватил ее, не позволив уронить.
— Ари…
— Я не знала…
— Тем более, — поймал он мой взгляд. Но, видя, что меня снова начинает трясти, сцапал и усадил сверху на себя: — Тш…
Я всхлипнула и обняла его за плечи, чувствуя, как отпускает, сглаживается дрожь и проходит страх.
— Ты меня снова успокаиваешь своим… токсином, — вяло промямлила, осторожно вдыхая запах мужчины.
Я бы тоже сейчас могла сказать, что он пахнет умопомрачительно, но оставила это признание при себе.
— Без сексуальной активности токсин не выделяется, — усмехнулся он невесело и встретил мой растерянный взгляд своим уверенным.
— Ренни меня обманула…
— Нет. Обманула себя ты сама.
— Но если ей верить, то это желание, что ты вызываешь…
— Я могу вызывать только сексуальное возбуждение, —
Я прикрыла глаза, облизав губы, и покаянно вздохнула:
— Прости. — Он сжал меня крепче, и я совсем растаяла. — Мама сегодня звонила, и я… совсем раскисла. А потом эта твоя… В общем… Я расстроилась, Рон почувствовал и…
— И побежал искать меня тебе на помощь, — улыбнулся Эйдан.
— Наверное, — покаянно выдохнула я.
— А что мама?
— Увидела меня где-то по новостям с тобой и ребенком.
Я незаметно для себя расслабилась в руках Эйдана, будто не было этого жуткого дня, он просто приехал вечером домой, и мы открыли новый уровень в отношениях под названием «садись на колени и жалуйся».
— И?
— Она не звонила мне год, Эйдан. А тут увидела тебя… — красноречиво вздернула бровь. — И оборотней она вообще не признает, а тут позвонила. И столько претензий! Что не показала ребенка.
— Не хочешь с ней увидеться?
Я только покачала отрицательно головой:
— Она сказала мне не возвращаться, когда я уезжала в Смиртон. Думаешь, будет искренне рада? — усмехнулась. — Ай…
Эйдан убрал руку с моих ребер и поднял кофту:
— Черт. Давай в душ. Потом обрабатывать… На тебе живого места нет.
Мое тело хранило всю дорожную карту приключений сегодняшнего вечера. Ноги исцарапаны, коленки стесаны, руки разодраны… Когда адреналин схлынул, все эти узоры начали невыносимо саднить. Ко всему в довершение заболела ушибленная задница. Когда я вышла из душа, Рон спал на кровати, а Эйдан ждал внизу:
— Сюда иди.
У меня вышло только сползти со стоном. Он подхватил меня на руки на последней ступеньке и понес к столу под лампу, стягивая на ходу полотенце. На его пристальное внимание я смущенно сжалась.
— Что? — сдвинул он брови, мягко толкая меня на спину и вынуждая улечься на стол. — Твердо? Постелить плед?
— Чувствую себя главным блюдом, — попробовала прикрыть грудь руками.
— Так и есть,— оскалился он, отнимая мои руки и заводя их за голову. — Перестань прятаться. Тут просто свет лучше, а я не предусмотрел, что мне придется латать собственную женщину…
— Я не могу как ты бегать голышом перед всеми… — задышала чаще, переводя взгляд на свет.
— У нас нет стыда наготы, — констатировал он, хмуро глянув на меня, и взялся за антисептик.
— Совсем?
— К чему он?
— Вы будто те, кто не вкусил запретного плода, да? — улыбнулась я. — Как в Библии… ай…
— Я не знаком с Библией. — И он подул на особенно жгучую царапину.
— Мама последнее время ударилась в веру, — морщилась я, — а мне религию преподавали в школе. В моем захолустье очень набожные люди.