Ночь упавшей звезды
Шрифт:
На его сморщенной мордашке явно читалась желание верить, что Давние ни о чем не знают. Что это письмо -- единственное, и других не отправлялось.
Девочка молча кивнула и начала смущенно теребить зеленую косу.
– - Ну, так значит всё в порядке! Чего тут волноваться?
– - конопатый облегченно вздохнул и разулыбался, ткнув пальцем в бумагу, которую все еще держал Мадре.
– - Письмо -- вот оно. Никто никому не доносил!..
Одрин вынырнул из задумчивости и повернулся к девочке:
– - А ты знаешь, где именно в Сатвере находится твоя мама? Как ее зовут?
– - Она красивая, -- вздохнула Тему и, словно солнечный луч, по заплаканному лицу ее промелькнула улыбка.
– - Волосы зеленые, как у меня. И коса до пояса. Зовут Бригида. А находится в тюрьме... Туда еще нужно спускаться по лестнице, -- Темулли снова помрачнела и заговорила медленно, словно постепенно вспоминая подробности страшной картины.
– - Все время вниз и вниз, а стены под рукой холодные и сырые... И еще там дышать тяжело, потому что давит. Вот сюда, -- девочка прижала к груди сжатый добела кулачок.
Одрин уставился на пылинки, кружащие в пропитанном светом воздухе.
Сатверская тюрьма. Значит, все пути сейчас ведут туда. Комтур Олав Эйнар -- ведь, похоже, что именно его описала Темулли; собственный сын Торус, -- с кем еще им предстоит встретиться? И какой итог будет у этой встречи? Какова нынче цена свободы и любви?
Мевретт ухватился рукой за угрожающе скрипнувший шкаф и осторожно поднялся. Держась за плечо споро подскочившего Люба, добрел до окна и, толкнув, распахнул рамы настежь. Подняв руку к груди, потянул за серебряную цепочку на шее. Звенья холодной змейкой побежали по коже, и он вспомнил, что манок оставил Триллве.
– - Люб...
– - Мадре повернулся к мальчику.
– - А у тебя есть летавка?
– - Ну...
– - протянул Люб, а потом решительно кивнул.
– - Меня отцовская знает, если нужно.
– - Нужно, -- мевретт сжал худенькое мальчишеское плечо.
– - Нужно будет отправить письмо мевретту Сианну. Тему, -- Одрин повернулся к девочке и кивнул в противоположный угол библиотеки, -- там на столе бумага и карандаш. Принеси, пожалуйста, мне идти долго.
Девочка вскочила и, закинув зеленую косицу за спину, побежала за письменным прибором.
– - Господин мевретт, а хуже не будет? Я боюсь!
– - донесся с другого конца комнаты ее пронзительный голосок.
Одрин разом обрадовался и поморщился тому, что Тему постепенно приходит в себя, и крикнул в ответ:
– - Не бойся!
А потом буркнул себе под нос:
– - Хуже уже просто быть не может...
Вздохнул и посмотрел на Люба:
– - Ты хорошо Сианна помнишь? Я имею в виду, внешний вид?
– - Высокий, черноволосый, зеленоглазый, рядом всё время таскается этот... Себастьян Лери, -- вытянувшись в струнку, отчеканил рыжий. Мевретт удовлетворенно кивнул и, пристроившись на подоконнике, начал набрасывать Алиелору записку с описанием матери Темулли. Просил осторожно выведать, жива ли. Хотя, откровенно говоря, сам сильно в этом сомневался. Он через плечо покосился на мордашку Тему, освещенную надеждой, и вздохнул, мысленно пообещав в случае чего взять девочку под свою опеку. Следом написал элвилинской разведке в Сатвере, повторив приказ,
– - Зови свою птицу...
– - Ага...
– - рыжий подскочил к окну и, высунувшись, высоко и коротко свистнул. Через секунду весьма упитанная пестрая летавка уже переступала лапками по его голове. Пичуга важно раздувала перышки, глубокомысленно чирикала и вообще делала вид, что всю жизнь провела в этом патлатом гнезде.
Темулли заулыбалась и почесала птице горлышко.
Одрин тоже поднес руку к Любовой макушке. Летавка неодобрительно покосилась на мевретта, подумала, и, переваливаясь, важно перешла ему на предплечье. Мадре приладил письмо к лапке и передал птицу в руки хозяину:
– - Давай, отпускай. Только хорошенько представь себе мевретта Сианна, -- Одрин строго посмотрел на мальчика и добавил: -- И волосы у него до плеч, смотри, не перепутай.
– - Да помню я...
– - недоуменно пожал плечами Люб и, зажмурившись, подкинул летавку в воздух.
Тему посмотрела вслед исчезнувшей птице, вздохнула и потянула старшего элвилин за серебристый рукав:
– - А он ее спасет?
– - спросила она.
– - Маму? Он сможет?
– - Во всяком случае, он постарается сделать все возможное, -- тихо сказал мевретт, глядя в пронзительно синее небо и положив ладонь на голову девочке: -- Лучше него все равно ни у кого не получится...
– - Всё будет хорошо, -- убежденно кивнул Люб, тоже глядя в синеву.
– - Обязательно. Иначе просто нечестно...
Они постояли еще немного, щурясь от солнца, вдыхая напоенный хвойным запахом воздух и слушая негромкий шепот Дальнолесья. Глубоко в чаще кукушка начала отсчитывать чью-то судьбу, и Одрин, развернувшись, осторожно уселся на полу под окном. Темулли сползла по стеночке рядом и улыбнулась ему сквозь набежавшие слезы.
– - Все будет хорошо...
– - эхом повторила она.
– - Слушай, Тему, -- Мадре устало потер глаза, -- а ты знаешь, где у Звингарда находятся его особенные зелья?
– - Ага. В крайнем шкафу, на самой верхней полке, -- задумчиво проговорила она и хихикнула.
– - Там у него настойка корня валерианы, флаконов восемь. Только ключ он прячет.
– - Да?
– - удивился мевретт, -- интересно, а зачем она ему в таких количествах? Хотя...
– - Мадре вспомнил, кто нынче выступает в качестве помощника лекаря, и решил, что восемь флаконов -- это еще маловато.
– - Нет, валериана -- это не совсем то, -- покачал головой Мадре.
– - А он случайно не говорил, нет ли у него какого-нибудь особенно мощного эликсира? Чтобы силы вернулись?
– - Не-а...
– - помотала зеленой головой Темулли, -- мне он ничего такого не рассказывал. Хотя, -- она авторитетно подняла палец, -- я точно знаю, что для этого нужно пить бульон, гулять и..
– - Тему!
– - простонал мевретт.
– - Ну некогда мне гулять. Мне очень нужно попасть в Сатвер. И как можно скорее. Слушай...
– - он немного виновато посмотрел на девочку: -- А может, Ису ограбить? Ну, Колдунью-с-Болота? У нее же наверняка должно что-то такое быть. Насколько я помню, в Леден-Вер была огромная алхимическая лаборатория.