Ночь в городе
Шрифт:
– Только ты мне потом покажешь эту несчастную Бардачную?
– Покажу.
– Или нет... Пожалуй, поздно туда уже ехать.
– Почему? Еще и одиннадцати нет.
– Да? А я думал, уже два или три ночи. Но впрочем, все равно, если ты будешь ещё где-нибудь беседовать по два часа, мне лучше гостиницу, что ли, поискать, чем ломиться к людям среди ночи.
– Кто беседовал два часа?
– возмутилась Лора.
– Я же не говорю, что сержусь на тебя, - сказал Герц.
– Я просто констатирую факт.
– Хорош факт. Пять минут всего посидели, даже толком поговорить не успели.
–
Они спустились по темной лестнице. Теперь один пролет был оккупирован компанией угрюмых - с такими не захочешь встречаться на улице - ребят с взлохмаченными, спускающимися на плечи волосами. То ли они были поддатые, то ли наширялись - они лежали вповалку, загородив весь проход, и совершали слабые беспорядочные движения. Герцу пришлось переступать через ноги девицы, разместившейся на коленях у парня в кожаной куртке с заклепками; он расслабленно тыкался носом в её обнаженную грудь. Спустившись на лестничную площадку, Герц обернулся и увидел, что за ним - или за его спутницей? наблюдает из темноты пара блестящих глаз.
И опять они куда-то ехали в полной тьме по угрюмым улицам ночного города. Видимо, Лора хорошо знала дорогу; она уверенно указывала, куда надо поворачивать, и временами у Герца возникало ощущение, что это она ведет машину, а не он. Он покорно следовал её указаниям, и скоро совершенно перестал ориентироваться, и без девушки, наверно, запутался бы в лабиринтах извилистых улиц. Лора же, похоже, чувствовала себя в этих неприятных трущобах как рыба в воде. Ничто не говорило о том, что ещё полчаса назад она вздрагивала от каждого шороха и закатывала невероятные скандалы из-за малейших пустяков.
"Ну и слава богу, наконец, она образумилась" - подумал Герц, не желавший принимать её страхи всерьез. Но через секунду он сам от неожиданности вздрогнул, и первым его импульсом было немедленно развернуться и укатить прочь. За очередным поворотом ночная тьма была нарушена идущим откуда-то из конца улицы ярчайшим светом, режущим глаза; сияние сопровождалось ритмичным тарахтением, грохотом, стуком и урчанием.
– Эт-то что ещё такое?
– еле выговорил Герц. Его спине покрылась потом, руки задрожали, и он изо всех сил вцепился в руль.
– Нам что - туда?
– Да, - просто ответила Лора.
Ему ничего не оставалось делать, как, превозмогая страх, сжав зубы, ожидая увидеть каждую секунду что-нибудь неописуемо ужасное, вроде рогатого монстра с огромными треугольными глазами, от живота которого расходится багровое сияние, ехать по улице прямо к источнику ослепительного света и непонятных звуков.
Полуослепленный, он не заметил в темноте и чуть не сшиб перегораживающий дорогу красный заборчик с висевшим на нем знаком "ремонтные работы". Мостовая действительно заслуживала ремонта, и очень давно. Эта прозаическая деталь частично привела Герца в чувство - не станут такой знак ставить, чтобы загородить проезд к чему-то ужасному и сверхъестественному. Но он же породил новые сомнения. Леонид опять притормозил и вопросительно поглядел на Лору.
– Едем, - сказала она.
– Здесь можно проехать.
Через сотню метров запрещенный участок кончился - здесь стояла ещё одна
Леонид проехал слева по узкой свободной полосе, огибая все это скопище техники.
– Вот идиотизм, - зло произнес он. Непонятно, на кого он больше злился, то ли на этих ремонтников, то ли на себя - за беспричинное впадение в панику, то ли на Лору - в конце концов, это она своими россказнями подготовила его к тому, что он принял несколько странное, но вполне реальное явление за какую-то мистику.
– Они совсем сошли с ума.
– Почему?
– возразила Лора.
– Они работают там, где светло. Не будут же они ковыряться в темноте.
Герц внимательно поглядел на нее. Кажется, она говорила совершенно серьезно.
– Но их никто не заставляет работать ночью, - сказал он.
– За ночную работу больше платят.
Герц не нашел, что возразить на это; он сказал:
– Вот видишь. Я, глядя издали на весь этот свет и шум, уже решил, что это все из Заброш...
– Молчи!
– воскликнула Лора.
– Я же сто раз говорила, что о них нельзя даже упоминать!
– Да ладно! Сколько раз о них уже говорили. И вообще кончай дурака валять, все это чепуха. Я что и хотел сказать - давешние вспышки и так далее - это выглядит издали не более странно, чем этот ремонт, а вблизи наверняка точно окажется, что там происходит что-то вполне реальное.
– О боже, как ты мне надоел, - сказала с отчаянием Лора.
– Почему ты не в состоянии понять элементарные вещи? Мне некуда деться, а то бы я давно покинула тебя. Сходи туда сам, а как вернешься, так и расскажешь всем, что же это там такое вполне реальное.
– И схожу, - заявил Герц.
– Прямо сейчас. Вот все брошу и пойду. Ну ладно, завтра. Как рассветет.
Лора покачала головой.
– Ты действительно неисправим. Но туда нельзя ходить.
– А вот я возьму и пойду, - заявил Герц.
– И докажу всем, что нет там ничего такого.
И тут Лора произнесла фразу, вызвавшую у него ощущение легкого шок.
– Если ты не вернешься, я не знаю, что со мной будет.
3.
Они ехали по освещенной редкими фонарями набережной реки; её волны поблескивали в свете случайных огней. Другой берег был почти неразличим в темноте; там не было ни огонька, и только смутно угадывались поднимающиеся в небо силуэты труб и длинных строений, вроде цехов или складов. От воды тянуло сыростью и прохладой, и кроме того - ещё какими-то кисловатыми запахами, от которых щипало в горле.