Ночь в моей голове
Шрифт:
– Ли… Лилиан, сэр! Лилиан Дрим! – собрался я. – А как ты сюда попал?
– Через окно, – спокойно ответил мой собеседник.
– Но оно же закрыто, – не унимался я.
– Это не имеет значения, – улыбнулся мистер Четыре Солнца и Девять Лун. – Многое не имеет значения. То, что по-настоящему важно, ты бережёшь в сердце, в самом потайном месте, – он подошёл ко мне и протянул свою тонкую кисть в белой перчатке. – Только ты знаешь, что на самом деле важно. Но понять это сможешь, когда избавишься от мишуры, которую навязывает тебе окружающий мир, – он внимательно посмотрел на часы, аккуратно обрамлявшие
Мой ночной гость слегка нахмурил брови, отчего его лицо на несколько секунд стало тяжёлым, даже обречённым. Но это выражение быстро изменилось – и он опять озарился улыбкой.
– Пойдём, нам уже пора!
– Куда пойдём? Мы об этом не договаривались… я вас не знаю… как мы куда-то пойдём? – его просьба окончательно сбила меня с толку. Совершенно незнакомый мне джентльмен, появившийся неизвестно откуда, назвавшийся проводником через миры, предлагает мне сейчас куда-то отправиться. В замешательстве я попятился назад.
– Мой дорогой друг Лилиан, все свои вопросы ты сможешь задать в пути. А нам и правда пора! Доверься мне, – его и так огромная улыбка стала еще шире.
Он склонился ко мне чуть ниже.
Я не знал, как поступить, на вопросы он не отвечал, но настойчиво просил присоединиться к нему. Мой взгляд метался от его рук по полосатому фраку, я видел его белые сверкающие зубы и глаза.
Именно его глаза приковали меня к себе словно магнит. Они были бездонным морем, где несколько вселенных в упорядоченном хаосе мерцали в блеске далёких звёзд. Глаза притягивали своей глубиной и завораживали. Я не видел в них ни страха, ни ужаса, ни подлости, лишь спокойствие и вера в будущее отражались в космосе его невероятного взгляда. Я машинально подал ему свою руку.
Больница. День 2
Мистер Дрим раскашлялся и попросил воды. Чарльз сразу подскочил к рядом стоящему столику, налил из прозрачного кувшина воду в высокий стакан и поднёс его дедушке.
– Деда, и что дальше? – эту историю мальчик слышал впервые, и она ему даже понравилась. Поэтому он с большим нетерпением ждал продолжения.
Но мистер Дрим молчал. Вернув стакан обратно внуку, он снова посмотрел на окно и, кажется, задремал.
– Деда, ну деда, – мальчик потеребил старика за плечо.
– Хм, хм, – очнулся Лилиан Дрим. – То рассказывай ему, то не рассказывай, – старик хитро улыбнулся и как бы невзначай глянул на подоконник. – Ты же не веришь в сказки?
– Ну, деда, ну и что, – Чарли запнулся. – Кто тебе сказал, что не верю, конечно, верю!
В этот момент в комнату зашла медсестра, молодая коротко стриженная светловолосая девушка с приветливым, но болезненно бледным лицом и маленькой ямкой на левой щеке. С лёгкой улыбкой на губах она вкатила поднос и направилась к Лилиану.
– Добрый день, мистер Дрим! Вы сегодня прекрасно выглядите!
– Здравствуй, Эммочка, не лучше, чем вчера, – он улыбнулся. Ему нравилась забота юной медсестры, и Лилиан всячески старался её в этом поддерживать. – Ты знаешь моего внука, Чарльза? Ему уже 12. Чарльз, познакомься, это Эмма, она ухаживает за мной.
– Здравствуйте! – Чарли немного засмущался и не сразу подал руку своей новой знакомой.
– Приятно познакомиться! – девушка искренне улыбнулась ему и перевела
– Ммм, как же я его люблю, – Лилиан вдохнул аромат земляники, – он напоминает мне о далёком давным-давно покинутом мной доме.
Чарли задумался, о каком доме говорит сейчас дедушка. В его семье такой чай никогда не готовили.
Мистер Дрим приподнялся на постели, устроился более удобно, немного поворчал и приступил к еде. Обычно медсёстры госпиталя Святой Женевьевы для ветеранов сами кормили своих пожилых пациентов в таком возрасте, как Лилиан. Но мистер Дрим не желал признавать себя старым и изнеможенным. До конца оставаясь борцом, дрожащими руками он самостоятельно продолжал есть приготовленную для него еду, втайне страшась того дня, когда он не сможет этого делать совсем. Но пока у него сохранялись кое-какие силы, он сам предпочитал есть.
В это время Эмма, болтая с мистером Дримом о пустяках, поправляла ему постель, отодвигала шторы, открывала окно, проверяла, есть ли у него вода, рядом ли все лекарства. Чарльзу она показалась милой и заботливой, лучше, чем первая сиделка Лилиана – ворчливая старушка Мейз. Ему нравилось думать, что дедушка находится в месте, где о нём заботятся и ему спокойно и комфортно.
Наблюдая за происходящим, Чарльз решил, что ему пока нечего больше здесь делать. Он подумал, что ему пора идти.
– Деда, я пошёл, пока! Завтра я обязательно приду, – мальчик понял, что сегодня Лилиан точно не будет продолжать начатую им историю.
Он поцеловал Лилиана Дрима в макушку, забрал рюкзак и пошёл домой.
– Пока, деда, до завтра! До свидания, мисс Эмма!
Девушка помахала ему в ответ.
– У вас славный внук, – произнесла она.
– Да. Вы даже не представляете насколько. Он очень умён и любознателен, – мистер Дрим доел отведённую ему порцию еды и отодвинул поднос. – Милая Эмма, как же вы похожи на одну мою дорогую знакомую! – он нежно взял её руки в свои и посмотрел ей в глаза.
– Ваша супруга тоже работала в больнице? – улыбнулась девушка, позволив Лилиану задержать свою ладонь.
Ей нравился этот любопытный старичок, который даже в глубоком возрасте сохранял шарм и галантность молодого джентльмена.
– Что? Да, конечно, моя супруга была прекрасной женщиной, – он убрал свою руку и вернулся в лежащее положение. Эмма помогла ему спуститься, – жена, действительно, так же, как и ты, работала в больнице, в военном госпитале. Именно там мы с ней и познакомились. Шел 1944 год, никто не знал еще, что война завершится через год. На одном из заданий мой самолёт подбили, я оказался ранен, осколок попал мне в левую ногу, а правое плечо подстрелили. Очнулся я в госпитале от нескончаемой боли и кошмаров. Первое, что я увидел тогда, – это её лицо, излучающее нежность и доброту. Слегка пухлые губы, крошечные круглые щечки с ямочками по обе стороны, большие голубые глаза, золотые волосы, аккуратно убранные под медицинский берет. Мэри Сперроу ангелом спустилась в мою жизнь и с лёгкостью забрала её себе. После завершения войны я вернулся к ней, и мы больше не расставались, целых 70 лет, – мистер Дрим грустно улыбнулся.