Ночь в тоскливом октябре
Шрифт:
Когда я обернулся через плечо, человек с ограды все еще гнался за нами. Он, похоже, был одет в какую-то свободную одежду, полностью черную. Он топал размеренно, опустив голову, довольно быстро для своих габаритов шевеля толстыми ногами и рассекая ночной воздух локтями. Было что-то ненормальное в том, как он бежал. Мне пришел в голову тот персонаж Хэмингуэя из рассказа «Чемпион». Не Ник Адамс, а другой — безумный боксер, Эд Фрэнсис. Его еще Пол Ньюман сыграл в фильме. Но этот парень был куда больше Пола Ньюмана, и что-то мне подсказывало, что он — даже не Эд Фрэнсис, а что-то гораздо, гораздо хуже.
Миновав
Но хотя бы не догонял.
Мы спрыгнули с тротуара и перебежали через улицу наискось. Ни одной машины рядом не было видно. Да и слышно тоже. Только несколько припаркованных автомобилей тихо стояли у бордюра.
Мы пробежали вдоль какого-то дома в переулок и свернули направо. Тротуар был узким, поэтому мне пришлось бежать позади Кейси. Я старался не отставать, глядя как подлетает вверх ее хвост.
Когда мы достигли конца квартала, я оглянулся через плечо. Поначалу нашего преследователя не было видно. Потом я заметил его, очень далеко от нас, топающего через детскую площадку.
— Обогнали его как стоячего, — выдохнул я, запыхавшись.
— Игра называется… не «Держись или беги», — сказала Кейси, — а… «Держись или прячься».
— Да, но…
— Вот так, — она внезапно вильнула влево. Я последовал за ней прочь с тротуара, на траву газона, затем по нескольким деревянным ступеням крыльца какого-то дома.
На крыльце было темно. Там висели качели, и я искренне надеялся, что на них не окажется старик, безмолвно на нас глядящий.
«Да не, нам до того дома еще бежать и бежать отсюда» — подумал я. Но без особой уверенности. Я лишь очень приблизительно представлял наше местоположение.
— Теперь очень тихо, — прошептала Кейси. Затем она открыла противомоскитную дверь дома.
— Что мы…
— Тсссс, — она открыла основную дверь.
Я последовал за ней внутрь. Встав на другой стороне порога, я осторожно закрыл сетчатую дверь. Затем убрался с дороги, и Кейси закрыла толстую деревянную дверь, максимально тихо.
Она взяла меня за руку. Я посмотрел на нее, но почти ничего не видел.
Чуть в стороне, смутное серое свечение, похоже, пробивалось в гостиную из большого окна. Я мог различить там смутные силуэты мебели, но прихожая, где мы стояли, была почти непроглядно черной.
Хотя рука Кейси не изменила положения, я заметил, что она сама переместилась в пространстве. Потом ощутил, что меня слегка тянут. Я наклонился вперед, и она прошептала:
— Останемся здесь и переждем его.
Ее теплое дыхание мягко щекотало мне шею.
— Чей это дом? — спросил я шепотом.
— Наш.
Это известие скинуло у меня камень с души, и в то же время вызвало невероятный прилив радости от того, как она мне доверяет — привела к себе домой, подумать только!
Если, конечно, она сказала правду.
Изрядное совпадение — что дом Кейси по чистой случайности оказался через улицу от детской площадки, где мы ошивались, и как раз вовремя подвернулся, когда за нами погнались.
Или может, и не совпадение вовсе. В конце концов, с самого момента, как я присоединился к Кейси, именно она задавала маршрут. Она привела меня в этот район города, она притащила меня на детскую площадку, а потом завела и в этот дом.
Может быть, наш преследователь возник совершенно случайно, и
— Лучше разуться, — прошептала она, щекоча дыханием мою шею.
Ее рука отпустила мою.
Встав сначала на одну ногу, потом на другую, я снял кроссовки.
— Отдай мне, — прошептала Кейси. — Я поставлю со своими.
Я протянул ей свою обувь. Она нащупала в темноте мои руки, взяла мои кроссовки и убрала куда-то. Шагнув мимо, она мимолетно прижалась ко мне.
Спустя мгновение, она снова взяла меня за руку.
— Пошли наверх, — донесся ее шепот.
Наверх. В ее спальню?
А как же «быть просто друзьями»?
Я был ошеломлен, заинтригован и испуган.
«Успокойся, — сказал я себе. — Только то, что мы идем наверх, совершенно не значит, что у тебя там что-то с ней будет».
— Нам надо вести себя очень тихо, — прошептала она. — Никого не разбудить.
— А кто тут еще есть?
— Давай посмотрим.
— Ты что, не знаешь?
— Тссс.
Следуя за Кейси, я прокрался через прихожую, затем мы взобрались по лестнице. Темнота была столь густой, что не имело значения, держишь ты глаза открытыми или закрытыми. Но я все равно держал их открытыми. Кейси не отпускала мою правую руку. Левой рукой я схватился за перила. Мы двигались очень медленно и очень тихо. Время от времени, лестница слегка поскрипывала.
«О господи, — подумал я. — Крадусь с ней в спальню. С Кейси, той самой загадочной девушкой…»
Волнение было почти невыносимым. И страх тоже.
Что если ее родители нас поймают?
Что если не поймают, и она отведет меня в свою спальню, и мы займемся любовью?
Что если наш преследователь увидел, в какой дом мы забежали, и войдет вслед за нами?
Я был почти уверен, что Кейси не заперла входную дверь.
Я представил себе толстого здоровяка, который тяжело взбирается по лестнице, доставая огромный нож на втором этаже.
Фи, фай, фо, фам… [47]
Да ну нахер!
Преодолев ступени, Кейси повела меня влево. Мы бесшумно шагали по ковру. Впереди нас, окно казалось почти сияющим от ночной серости снаружи. Серость просачивалась внутрь, заполняя тот конец коридора, но ближе к нам тускнела, оставляя большую часть коридора непроглядно-черной.
47
«Фи, фай, фо, фам…» — первая строка четверостишья, известного по английской сказке «Джек и бобовый стебель». В наиболее популярном варианте перевода стишок звучит так:
Фи, Фай, Фо, Фам Дух британца чую там. Мёртвый он или живой, Попадёт на завтрак мой.