Ночь Волка
Шрифт:
— Марина, рассчитайся с Мерабом.
— Сам скинул с себя пальто и скомандовал Ольге:
— Раздевайся и чаю мне сделай.
И обращаясь к присутствующим, добавил:
— Это мой секретарь-референт, её зовут Ольга.
Затем он представил присутствующих Ольге.
— Мераб, мой партнер по бизнесу, привозит из Грузии приправы, мы здесь фасуем, и продаем.
— Привет милая, — сказал Мераб.
— Люда — высокая девушка кивнула, — менеджер по продаже кондитерских изделий; Маша, — некрасивая женщина улыбнулась своими растущими через один зубами, — директор моего дочернего предприятия, и, Марина — диспетчер по связям всех моих фирм.
Миловидная женщина улыбнулась, она доставала из пакета пачки денег и под внимательным взглядом пожилого грузина, укладывала в бумажную коробку.
— Пойдем, — сказала Маша, — я покажу тебе, где все лежит.
Она
— Слушай, — сказал он, — ты кончай ревновать, для этого жена есть, которая, между прочим, меня не ревнует, я даже отдыхать ездил с женой и любовницей.
— Нет, мой милый, со мной этот номер не пройдет, — предупредила Ольга, намыливая ему в этот момент голову, — а все-таки, спал с ними или…
— Только с двумя, — признался Урусов.
— С кем?
— С Людой и Мариной, но у меня есть смягчающие обстоятельства.
— Какие?
— Я спал с ними в разное время.
— А с Машей нет?
— Нет.
— А что же так?
— Я же не пью.
— А при чем здесь это?
— А ты видела, на кого она похожа, разве можно трезвому человеку лечь с ней в постель.
— А они замужем? — продолжала Ольга.
— Только одна.
— Кто?
— Маша.
— Ничего себе.
— Да, и в этом нет ничего удивительного, такие бабы всегда замужем, симпатичные привередничают, а эти хватают все, что Бог пошлет, а Бог посылает каждому.
— А меня тебе Бог послал?
— Вряд ли, скорее черт.
— Ах, так, ну пусть тебе черт и моет голову.
Ольга вытерла руки и вышла из ванной.
— Эй, куда пошла, — возмутился Урусов, — типун тебе на язык, имей совесть, включи хотя бы воду.
Поскольку Ольга не отвечала, Урусов нащупал смеситель, открыл воду и стал смывать с себя пену. И хотя ревность девушки была ему приятна, льстила самолюбию, из ванной он вылез, напустив на себя строгость. Ты, конечно, ревнуй, если хочется, но дело-то делай, зачем же бросать человека с намыленной головой.
— Ты, подруга, бросай эти штучки, — недовольно сказал он.
— Простите, товарищ директор, больше не буду.
— Ладно, прощаю, — сказал добрый Урусов.
— Мне хотелось бы уточнить размер моей зарплаты.
— Три тысячи, — сказал щедрый Урусов.
— Это за работу. А за то, что я буду спать с тобой?
Урусов нахмурился.
— Вообще-то я думал, что нравлюсь тебе, — мрачно сказал он.
— Нравишься, но ты же взял меня на работу, — заявила Ольга.
— Ну, хорошо, сколько ты хочешь?
— Десять тысяч.
— Да я на себя столько не трачу.
— На себя можешь вообще ничего не тратить. Я не против.
— Ладно, пять тысяч, — сказал Урусов.
— Может быть, ты думаешь, что я расчетливая?
Выражение лица Урусова говорило, что он думает именно так.
— Но ты же предложил мне работу, поэтому я и задаю такие вопросы. В отношениях должна быть ясность, — добавила Ольга, — согласись.
Урусов, подумав, согласился. Ночевать он остался у Ольги, хотя необходимости в этом не было. До дому было рукой подать. Утром, выйдя из ванной, он обнаружил на кухне женщину средних лет, которая что-то стряпала, стоя у плиты.
— Доброе утро, — приветливо поздоровалась с ним женщина, — дай, думаю, зайду, познакомлюсь и заодно завтрак им приготовлю. Вы, Петр да? А я Олина мама, Клавдия Петровна.
Урусов криво улыбнулся, кивнул в ответ и вернулся в ванную, за штанами, потом в комнату, разбудил Ольгу.
— Там мать твоя пришла, ты, что ли позвала?
— У нее ключи свои, — сонным голосом ответила девушка.
С кухни донесся голос, — Оленька, вставай, завтрак готов.
— Этого еще не хватало, — пробормотал Урусов.
— А ты ей сказала, что я женат? —
— Ей знать об этом ни к чему.
Поднялась и пошла в ванную.
Ситуация Урусову не понравилась, однако, блины несколько примирили его с действительностью. После завтрака поехали в офис. Клавдия Петровна с улыбкой проводила их до дверей, говоря: "Поезжайте, а я приберусь здесь". В машине Ольга, дотронувшись до руки Урусова, сказала: "Расслабься, мама не будет ни во что вмешиваться". Но Урусов уже думал о предстоящей деловой встрече; он обладал счастливой способностью быстро забывать обо всем, кроме того, что представляло для него интерес. Переговоры прошли успешно: партнеры из Омска остро нуждались в наличных деньгах, в обеспечение кредита, предлагали вагон апельсинов, продав который можно было получить стопроцентную прибыль и остальное по безналичному перечислению. Пригласили на рыбалку на Иртыш. Урусов приглашение принял и с удовольствием эту мысль принялся обдумывать, так как в душе был заядлым рыбаком. Всю следующую неделю Ольга сопровождала его, как тень, повсюду. Нельзя сказать, что она была идеальной секретаршей, впрочем, ее нельзя было назвать даже хорошей; чай в офисе она худо-бедно подавала, но чашки мыть все время забывала, и другие сотрудницы со злобными лицами мыли посуду после ее ухода, так же она забывала напоминать Урусову о запланированных встречах, то есть красотки рядом, с органайзером в руках, преданно глядящей на босса, как виделось Урусову, из нее не получилось, напротив. Но Ольга от новых обязанностей была в восторге, как она позже призналась, о такой жизни она мечтала всегда. Жизнь эту они с Урусовым видели по-разному. Он как-то поймал ее взгляд, посланный бизнесмену, с которым он вел переговоры, но не придал ему значения, хотя этот взгляд ему не понравился. Сводя к анекдоту можно сказать, что у нее было единственное идеальное для молоденькой секретарши качество — она быстро раздевалась. Но, кроме того, в ней была новизна, столь немаловажная для мужчины и сексапильность. Урусов совершал с ней такие подвиги, какие и помыслить не мог за собой. Он часто ночевал у девушки, правда, утром чувствовал себя неловко, так как, вылезая из ванной, непременно заставал за плитой Клавдию Петровну. "Доброе утречко, — говорила она, — как спалось, хорошо?" И, хотя Урусов особой застенчивостью не отличался, при этих словах легкий румянец покрывал его лицо. "Жаль, что обстановка у нас не ахти какая, — говорила Клавдия Петровна, — не для таких людей, как вы". "Да вы не беспокойтесь, — отвечал Урусов, — нормальная обстановка". "Ну что вы, — продолжала Клавдия Петровна, — мебель то совсем развалилась, надо бы новую купить да где денег взять"?
Чтобы Клавдия Петровна отвязалась, Урусов дал ей деньги на мягкую мебель, новая мебель почему-то не появилась, но исчезла Клавдия Петровна, причем надолго. Оля по этому поводу сказала: "Зря ты ей деньги дал, все равно все пропьет со своим сожителем, а мебель, фиг я увижу". Тем самым, окончательно разозлив Урусова. Но это было еще не самое неприятное. Неизвестно, что побудило к ревности Ксению, жену Урусова, то, что он часто ночевал у Ольги, или то, что он почти перестал спать с женой. Первый скандал, учиненный Ксенией, удивил Урусова, так как он считал, что отучил жену от ревности, но приучил к тому, что мужчина полигамен, по природе своей — это природа так распорядилась, что мужчина стремится к размножению, а женщина к сохранению. Скандал кончился ничем. Помирились, и Урусов, желая восстановить статус-кво, вернулся к выполнению супружеских обязанностей. Инцидент был исчерпан. Вскоре Урусов собрался в Омск, но не на рыбалку, на разборку, так как вагон с апельсинами на станцию Москва-Товарная так и не прибыл, а присланная по факсу платежка оказалась фальшивкой, деньги на его банковский счет так и не поступили. Путешествовал он всегда с удобствами: в поезде предпочитал вагон СВ (самолеты не любил), в гостиницах брал самые дорогие номера, тем самым, компенсируя некоторую скромность в повседневной жизни, которая, как известно, являлась его кредо, что в свою очередь лишний раз подтверждает известное выражение о том, что природа не терпит пустоты, или, говоря простецки — в одном месте убыло, а в другом прибыло. Жена собрала его в дорогу: в саквояже — полотенце, туалетные принадлежности, пяток холодных котлет и прочее. Поезд уходил ночью. Урусов нежно простился с женой, но когда он надел свое кожаное пальто, Ксения вдруг тоже стала одеваться. "Ты куда?" — недоуменно спросил Урусов. "Провожу тебя", — ответила Ксения.