Ночь Ягуара

Грубер Майкл

– Конечно. Я так понимаю, ты склоняешься к теории гангстеров.

– Я не знаю. Да, я думаю, отец имел дело с некоторыми, так сказать, не вполне законопослушными людьми, но… я видела, во что его превратили. Какой был смысл во всей этой… кровавой резне? Здесь наверняка что-то личное, что-то, чего мы не понимаем.

– Например?

– Я не знаю! – воскликнула Виктория, едва не сорвавшись на визг. Она закрыла глаза, ее передернуло. – Извини. Все это… я держусь из последних сил. Но дело в том, что, если это гангстерские разборки, полиция уже ничего не сделает. Тот, кто совершил это, сейчас уже в Колумбии.

А если нет, если это было личное дело или, не знаю, какой-то ужасный маньяк, они его тоже не найдут, ибо не смотрят в этом направлении. Я хочу сказать – конечно, они попытаются. Убиты два видных кубинских бизнесмена, копов, конечно же, тормошат, но они копают только в одном направлении, и это в то время, как я изо всех сил пытаюсь спасти семейный бизнес. А раскручивание идеи, якобы покойный вел дела с гангстерами, не слишком этому способствует: кредиторов это вряд ли воодушевит. Что может стабилизировать положение, так это раскрытие дела и поимка убийц. Вот почему я пришла к тебе.

Эти слова и то, что за ними крылось, ударили Паза как оплеуха. Он уставился на нее.

– Постой, ты хочешь, чтобы я нашел этих парней?

– Да.

– А почему? Потому что я сын? И должен отомстить за отца?

– Да. Меня не волнует, как он поступил с тобой, как он отнесся к тебе, un padre es un padre para siempre. Отец всегда остается отцом.

– О, ради бога! – воскликнул Паз, который слышал подобное выражение точно в тех же самых словах много-много раз, только вместо отца в нем фигурировала мать. – Во-первых, я больше не коп. Во-вторых, с чего ты взяла, будто у меня получится лучше, чем у Мэтта Финнегана, который располагает всеми ресурсами полиции?

– У тебя будет личный интерес. И ты лучше, чем они. Ты поймал убийцу-вуду, именно тогда я и узнала, кто ты такой. Еще девчонкой я следила за новостями с тетей Евгенией. Каждый кубинец в городе следил за тогдашними событиями из-за того, что он сделал с той девушкой, Варгас. Я хочу сказать, мы знали их, всю эту семью. И тут на экране появился ты, что-то произнес, и моя тетя спросила: «А ты знаешь, кто этот малый?» И тогда она рассказала мне про тебя, но предупредила: если я проболтаюсь отцу, что знаю этот секрет, мне мало не покажется. С того времени я выискивала все, что могла найти о тебе в газетах и библиотеках. И я гордилась тем, что ты мой брат.

«Но не настолько, чтобы увидеться со мной хоть раз, пока тебе что-то не потребовалось», – подумал Паз, но сказал другое:

– Мой ответ «нет». Прости, мне бы хотелось помочь тебе, но я… я просто не готов к чему-то подобному. Я парень, который управляет рестораном, и ничего больше…

Он заметил, что Виктория уже смотрит не на него, а на кого-то за его плечом. Он обернулся и увидел свою дочь, с интересом рассматривавшую их обоих.

– Привет, как тебя зовут? – сказала Виктория.

Амелия подошла поближе и, приподняв серебристый бэйджик на своем платьице, показала его незнакомке.

– Амелия? Славное имя. Я рада, что наконец познакомилась с тобой. Я твоя тетя Виктория. Ну, можно сказать, наполовину тетя.

– А где вторая половина? – спросила, поразмыслив, Амелия.

Она не знала точно, что значит тетя. Вот про дядю, маминого брата, знала – он жил в Нью-Йорке. Правда, у нее были подружки, у которых имелись тети, которые

неизменно ассоциировались с днем рождения и рождественскими подарками («Моя тетя Джули подарила мне это»), на что Амелии до сих пор ответить было нечем. И потому она решила, что даже полутетя лучше, чем никакой тети вовсе.

– Другой половинки нет. Это просто такое выражение, – сказала Виктория.

– Ага, но если бы ты подарила мне подарок к Рождеству, это был бы целый подарок, верно?

– Амелия, у тебя, наверное, много дел, – проворчал Паз. – По-моему, тебе нужно пойти помочь Бренде с салфетками.

– Папа, я пойду, но сейчас я разговариваю с моей тетей, не так ли?

– Конечно, – подтвердила Виктория. – Так что там насчет подарков?

– Я пока не знаю, ты ведь у меня только что появилась. Ой, а можно спросить – этот браслет, он что, с настоящими бриллиантами?

– Самые настоящие. Хочешь померить?

– Ага!

Последовала пауза.

– Я хотела сказать – да, пожалуйста.

Девочка надела драгоценный браслет и подняла руку, чтобы посмотреть, как сверкают и переливаются граненые камни. Паз наблюдал за всем этим со смешанным чувством, размышляя о кровном родстве и о том, в чем оно выражается.

– Сколько тебе лет? – спросила Виктория, после того как Амелия с очевидной неохотой вернула украшение.

– Скоро семь.

– Что ж, тогда на восьмой день рождения ты получишь свой quinceanero. Как насчет того, чтобы я подарила тебе этот браслет?

Амелия разинула рот.

– По-настоящему?

– Да. Но сейчас нам с твоим отцом нужно поговорить о взрослых делах, а у тебя есть работа. Приятно было с тобой познакомиться. А теперь беги.

К удивлению Паза, она послушалась.

– Она восхитительна, – сказала Виктория.

– Зависит от вкуса, – сказал Паз. – Но надеюсь, о браслете ты говорила серьезно. Она ничего не забывает.

– Еще как серьезно. Мне следовало сделать это давным-давно, как только я узнала о твоем существовании, но тогда я была трусливым куском дерьма и дрожала перед отцом. Неприятно, но правда. И снова я прошу прощения.

– Да ладно: я ведь тоже о тебе знал и, хотя ты мне ничего плохого не сделала, даже не попытался с тобой сблизиться. У меня нет даже такого оправдания, как у тебя.

С минуту они молча смотрели друг на друга. Нарушила молчание Виктория.

– Итак, Джимми, что скажешь? Появится ли у меня, пусть с опозданием, старший брат? Поможешь ли ты мне?

– Можно, я подумаю? Это будет непросто, тем более что затрагивает не только меня.

– Конечно, я все понимаю.

Она достала из кошелька визитку и вручила ее. Это была карточка с логотипом «Кальдерон Инкорпорейтед», и на ней значилось: «Виктория А. Кальдерон. Управляющий».

– Управляющий, а? Быстро делаешь карьеру, сестренка.

– Приходится пошевеливаться. И тебя прошу о том же: вопрос, о котором я говорила, надо решать быстро, иначе в этом уже не будет смысла.

Она поднялась со стула, а когда Паз тоже встал, поцеловала его в щеку и вышла из ресторана.

Мать ждала его на кухне.

– Чего она хотела? – первым делом спросила миссис Паз.

– Мама, как ты вообще узнала, кто она такая?

– Не будь глупым, Йаго, уж мне ли не знать, что это за особа. Еще раз спрашиваю: чего она хотела?