Ночи Корусканта 1: Сумерки джедаев

Ривз Майкл

Сидевший в кресле пилота Ксизор что–то переключал на утопленной в переборке приборной доске. Каирду с его места было слышно приглушенное попискивание мониторов взлетной площадки и уровневых индикаторов, и были видны цветные столбцы гистограмм, огоньки измерителей уровня шума и светодиодных индикаторов состояния.

– Вот корабль так корабль, – довольно произнес Ксизор. – В чем–в чем, а в этом ты толк знаешь, Каирд.

Недиджи не ответил. В соседнем кресле расположился дроид 10–4TO: сидел, словно метр дюракабеля проглотил. Еще дальше, за ним, в иллюминаторе виднелись немигающие звезды и округлый краешек планеты. Каирд неотрывно смотрел в эту бесконечность. Где–то там находилась планета, на которой он родился. Неужели

ближе, чем сейчас, он к ней уже не подберется?

Прошло около часа. Кровообращение Каирда уже давно вернулось в норму. Он еще разок проверил свои путы, хоть и знал, что это бесполезно. И впрямь бесполезно; может, шанс на побег появится, когда Ксизор достигнет пункта назначения?

К слову, а что это за пункт?

До этого Каирд решил, что Ксизор помчится на Синхаран Т'сау к путаным лабиринтам Полночного чертога. Но сейчас, поразмыслив над идеей, он счел ее несостоятельной. Ксизор, должно быть, сообразил, зачем Каирд его преследовал, и заданные принцем вопросы означали, что подоплека происходящего ему очевидна. В конце концов, несчастный недиджи не рискнул бы покушаться на фаллиинского принца без благословения на то самого теневого короля. Зная все это, надо быть, мягко говоря, дураком, чтобы снова добровольно подставляться под удар. Понятно, что Ксизор направляется в другое место.

Так куда же?

На фоне этих размышлений Каирд услыхал легкую смену тональности в урчании двигателей и увидел, что рисунок звезд за иллюминатором изменился согласно новому курсу. Корабль покидал орбиту. Каирд вытянул шею и увидел, как на сияющий золотом край Корусканта надвигается граница света и тени. Они проваливались в ночную тьму.

Через несколько минут стало понятно, куда Ксизор направил корабль: к Антиподам, на противоположную Имперскому Городу сторону планетного шара.

В место, известное как Фабричный округ.

По рукам и шее Каирда пробежал холодок. Фабричный округ, согласно общему мнению, считался одним из самых опасных районов планеты. Несколько столетий назад он был процветающим индустриальным конгломератом, разросшимся чуть ли не на всю северную часть восточного полушария, начиная с экватора. Но периодические спады в экономике, оптимизация технологий на Метеллосе, Брентаале, Дуро и прочих планетах Ядра, вкупе с введением эмбарго и лоббированием интересов в Галактическом сенате привели к тому, что большая часть производственных и конструкторских заказов стали размещаться за пределами планеты. В итоге территории в тысячи квадратных километров оказались отрезанными от бытовых коммуникаций, продовольствия и средств связи, за исключением нескольких закрытых зон, где до сих пор в автоматическом режиме штамповались какие–то изделия. К нынешнему моменту округ превратился в пустошь, в которой уровень беззакония и жесткости превосходил даже порядки Южного Подземелья и Невидимого сектора. Днем по разрушающимся постройкам бродили группы одичалых людей и не–людей, а ночью по руинам шныряли ктоны, стратты и даже, по утверждениям некоторых, – неназываемые чудовища, каких не сыщешь ни на одной планете.

Каирд об этих байках был наслышан и считал, что в большинстве из них на 1 процент правды приходилось 99 процентов бантовой чуши. Однако, когда «Жало» начало снижение и в поле зрения появился унылый пейзаж – засомневался.

Фабричный округ не был похож на подземные уровни столичного города. В небе виднелись лишь две малые луны, заливающие поверхность планеты холодным, серебристым, как слеза хатта, мерцанием. Панорама представляла собой образчик упадка и разрухи, простирающихся словно бы бесконечно во всех направлениях.

Мало какое здание, по прикидкам Каирда, имело высоту больше пятидесяти этажей, и ни одно из них нельзя было назвать даже облакорезом. Компенсировалось это, как видно, в горизонтальной плоскости – обширной застройкой с фасадов и торцов. Взору

Каирда предстали фабрики, склады, посадочные площадки, транспортные стоянки и депо… все бесцветное и разрушенное. Голые каркасы башен слепо устремлялись к звездам. Искореженные останки огромных транспаристальных трубопроводов, некогда оплетавших постройки фантастическим ледовым узором, теперь обрывались зазубренными сколами, а то и валялись, разбитые, на земле. По мере приближения можно было заметить следы восстановительных работ разной степени эффективности: подвесные мосты из кабелей с металлическим настилом, наспех собранные открытые подъемники из разряда «вцепись покрепче и зажмурься» и все такое прочее. То тут, то там виднелись хибарки, навесы и прочие построенные из отходов жилища. Каирд задумался: что же за народ был настолько суров и/или настолько отчаян, что называл Фабричный округ домом?

Ксизор посадил «Жало» на открытом и более–менее свободном от обломков участке неподалеку от одного из наиболее высоких по местным стандартам строений. Гул репульсоров затих, и наступила тишина – столь проникновенная, как будто они опустились на поверхность лишенного атмосферы спутника планеты. Первым молчание нарушил 10–4TO.

– «Бич» находится не здесь, – голос дроида был бесстрастным, что неудивительно. Однако в самом тоне было нечто такое, что наводило на подозрения. 10–4TO подался вперед, намереваясь встать.

Ксизор поднялся на ноги, отвернулся от приборной доски и шагнул к пассажирам. Он произнес два слова, которых Каирд никогда раньше не слышал: «Зу вуухама». Звучали они очень непохоже на общегалактический, и Каирд не имел представления, что это за язык.

Зато дроид имел представление, да еще какое. 10–4TO опустился в кресло.

– Что от меня требуется?

– Следуй за мной, – скомандовал Ксизор. – Я покажу, куда выгрузить данные.

– Разумеется.

В этот момент Каирд вспомнил значение странных слов. Если верить Пери, это была кодовая фраза, предоставлявшая полный контроль над дроидом. «Черному солнцу» она стала известна благодаря связям во дворце. Фразу эту подкинули Ксизору в ходе исполнения его, Каирда, подставного задания.

Как видно, зря.

Прежде чем выйти наружу, Ксизор заботливо воткнул в похожий на короткий клюв рот Каирда кляп.

– Мало ли, вдруг тебе захочется испробовать кодовую фразу на нашем металлическом друге.

После этого он направился мимо них к кормовому выходу. Дроид двинулся следом с невиданной доселе покорностью – этакий электронный болванчик. Похоже, выбора не оставалось, так что Каирд тоже поднялся и пошел за дроидом.

Светило только–только закатилось за горизонт, и над ними стала сгущаться полноценная ночная тьма. Ступив с трапа на черную землю, Каирд был поражен царившей здесь гнетущей тишиной. Ни дуновения ветра, ни шума насекомых или иных подобающих времени суток звуков. Однако в ночном воздухе ощущалось напряжение, словно какое–то огромное, невидимое существо задержало дыхание, приглядываясь к пришельцам. Без злобы, без нетерпения, даже без любопытства, а лишь с холодной отрешенностью, от которой было еще страшнее.

Каирд передернул плечами. Это место внушало ему самые худшие опасения.

Глава 35

Если бы кто–то поинтересовался его мнением, Ден сказал бы, что все участники их маленького отряда потеряли разум. Даже И–5. В особенности И–5.

Приходилось собирать в кулак всю волю, чтобы не заорать на дроида: «Ты что, спятил?» Разыскать джедая Павана ему было мало, теперь он – и Ден за компанию – сопровождали того в бессмысленной погоне за еще одним дроидом. Это было безумием; и тем не менее И–5 явно был намерен не отставать от Павана, несмотря на то, что джедай не единожды дал понять об отсутствии заинтересованности в помощи дроида.