Ночи «красных фонарей»
Шрифт:
– Ваша жена умерла десять лет назад, но это вас мало расстроило. Вы и при жизни относились к ней по-скотски, и на смерть ее почти не обратили внимания, потому что вечно были заняты любовницами и шлюхами. Но она родила вам троих сыновей и дочь. Все они женились и вышли замуж, подарив вам девятерых внуков, а дочь в следующем месяце ждет десятого. - Он сделал жест в направление двери. - Эти мужчины, которые вас так упаковали... они лишь двое из многих, и по сравнению с некоторыми своими коллегами они ласковы, как домашние котята. Их руководитель, как и я, был
Он остановился и встал в ногах постели, глядя на застывшего в нелепой позе старого человека. Гандольфо смотрел в потолок. Через какое-то время генерал сдавленным голосом спросил:
– Что вы хотите знать?
Сатта вынул из кармана брюк небольшой блокнот и шариковую ручку. Устроившись на стуле, он ответил:
– Все с самого начала, с начала ваших с ними отношений. И до конца. Даже до того, что будет после него. Прежде всего, мне надо знать, где в следующее воскресенье состоится "черная месса".
Цвет лица Гандольфо был похож на необработанную слоновую кость. Сатта видел, как губы его растянулись в безрадостной улыбке. Голос его звучал так, будто он действительно был при смерти.
– Я расскажу вам, но вы все равно мне не поверите. Однако, когда я дойду до самого конца, вы поймете, что я говорю правду и ужаснетесь.
Глава 83
В пансионе в Неаполе шла игра в покер, но теперь не на деньги, а на спички. Когда Гвидо выиграл столько, что мог бы обеспечить каждого поджигателя в Италии, он пренебрежительно скинул карты и отправился варить кофе; вино они уже давно перестали пить.
Йен взглянул на Кризи со страдальческим выражением на лице.
– А я-то думал, что тот, кто больше всех выиграл в покер, не имеет права бросать карты.
Кризи улыбнулся.
– Верно. Гвидо поступил очень невежливо.
Мысли Кризи были далеки от игры. Они были в охотничьем домике, затерянном в горах.
* * *
Том Сойер удобно устроился на крыше фермерского дома, и сидел там, глядя на пролив, отделявший Гоцо от Комино. Во тьме были хорошо видны огоньки рыбачьих лодок, с которых ловили рыбу на искусственного живца. Он протер автомат и подумал, что хорошо бы, если бы эта работа закончилась еще не скоро. Ему нравились люди, которых он защищал, нравились еда и целительный воздух острова. Изредка из далекой тьмы до него доносилось уханье совы. Тогда он улыбался - ребята не спали, они добросовестно делали свое дело.
* * *
В Риме Майкл и Рене играли на деньги в кункен. Рене уже прилично ободрал Майкла. Выиграв очередную партию, он улыбнулся и сказал:
– Не печалься, у тебя еще полно денег в банке.
Майкл со вздохом ответил:
– Больше я не играю.
Он взглянул на часы, потом на телефон. Его мысли тоже были далеко отсюда.
* * *
Сатта вышел из спальни,
– У вас все в порядке? - спросил он.
Бледное лицо Сатты было искажено от гнева. Он поднял блокнот и резко ответил:
– В таком же порядке, как у человека, которого бросили в чан с дерьмом и который там чуть не утонул. - Полковник с трудом перевел дыхание, указал большим пальцем назад, в сторону спальни, и полным сарказма голосом сказал: - Достопочтенный и заслуженный генерал решил принять таблетку.
– Прекрасно! - сказал Фрэнк с таким выражением, как будто узнал о том, что капризного ребенка уговорили наконец съесть шпинат. - Пойдемте, надо ему помочь.
Сатта сел за стол, положил блокнот и извиняющимся тоном спросил:
– Фрэнк, а ты не мог бы это сделать сам? Я себя самого не могу понять. Мне казалось, если я положу ему в рот таблетку, это будет одним из самых великих событий в моей жизни... но, понимаешь, мне бы очень не хотелось туда больше возвращаться.
Австралиец мрачно кивнул.
– Конечно, - сказал он. - Сейчас позову Макси. Хотите, я вам сначала сварю кофе?
Сатта покачал головой.
– Нет, Фрэнк, спасибо тебе.
Его взгляд остановился на небольшом столике у камина, уставленном разнообразными напитками. Он встал, подошел к нему и взял бутылку коньяку. Фрэнк смотрел, как полковник вынул пробку, поднес ее к губам и некоторое время янтарная жидкость прямо из горлышка булькала ему в рот. Потом Сатта поперхнулся и закашлялся, закрыл бутылку пробкой, поставил ее на столик и произнес:
– Я просто хочу как можно скорее убраться отсюда к чертовой матери.
– За этим дело не станет, - живо откликнулся Фрэнк. - Сейчас позову Макси. А вам бы лучше пока пойти прогуляться. Подышите свежим горным воздухом и посмотрите, спокойно ли вокруг.
Австралиец подошел к входной двери и негромко свистнул. Из темноты донесся ответный свист, и вскоре появился Макси. Фрэнк спокойно обрисовал ему положение.
Макси кивнул, подошел к итальянцу, положил руку ему на плечо и сказал:
– Вы все сделали как надо. С остальным мы разберемся сами. А вы действительно пойдите подышите пока горным воздухом.
Сатта молчаливо кивнул, потом, поддавшись внезапному порыву, обнял Макси. Тот улыбнулся Фрэнку через плечо и с легкой усмешкой сказал:
– Эти итальянцы такие эмоциональные!
– Да. Это они с молоком матери впитывают, - ответил Фрэнк.
Сатта выругал их двоих и отошел от Макси.
– Вот же сволочи! - сказал он сердцах. Потом взял блокнот и исчез в ночной тьме.
Мужчины взглянули друг на друга. Макси произнес:
– А ведь он - мужик тертый и повидал на своем веку немало. Уж не знаю, что там случилось, но это его сильно потрясло.
– Да, - согласился Фрэнк и заглянул в спальню. С циничной улыбкой он спросил: - Тебе когда-нибудь доводилось убивать генералов?