Ночи «красных фонарей»
Шрифт:
Сначала Майкл думал, что видит труп, но потом заметил, что начавшая набухать грудь девочки движется вверх и вниз в такт дыханию. У ее головы стоял жертвенный нож с золотым лезвием, воткнутый в пробковую подставку. За ее головой полукругом мерцали высокие черные свечи. В дальнем конце алтаря стоял епископ Капрезе. Красную мантию он сменил на черную сутану. Над куцей бородкой резко выделялась тонкая линия плотно сжатых губ. Над ним на невидимом канате свешивался с потолка опрокинутый черный крест. По обе стороны алтаря стояли облаченные в черные сутаны мужчина и женщина, которых Майкл на вилле не заметил. Он решил, что это были люди, выдававшие себя за приемных родителей
Окинув взглядом часовню, Майкл оценил организаторские способности устроителей "черной мессы". Они очень умело создавали настроение, соответствующее ритуалу. Из установленных высоко на стенах громкоговорителей доносились приглушенные звуки монотонного григорианского псалма одухотворенного, ритмичного и завораживающего. В воздухе стоял запах ладана, доносившийся из скрытых от глаз курильниц. Никакой режиссер-постановщик не мог бы создать более соответствующую моменту обстановку.
Поджатые губы епископа пришли в движение. Высоким баритоном он стал творить переиначенную молитву. Все собрание в унисон ему подпевало.
Майкл снова обернулся и посмотрел назад. В западном пределе часовни стоял длинный стол, покрытый черной скатертью и уставленный яствами и напитками. Спелые фрукты соседствовали там с черной икрой, лежавшей на серебряных блюдечках в специальных чашах со льдом; рядом на блюдах были разложены деликатесы из ветчины, телятины, баранины и дичи. Тут же стояли графины с красным вином. Ни ножей, ни вилок, ни тарелок на столе не было. Майкл знал, что после жертвоприношения все собравшиеся, доведенные до состояния экстаза, скинут с себя черные балахоны, останутся совершенно голыми и начнут кровавую трапезу, пользуясь лишь руками. Тела их покроются кровью и соками пищи, а потом они сольются в неистовой вакханалии.
По левую сторону от алтаря стояли трое мужчин. Майкл узнал Донати и Хуссейна. По описанию Рене, переданному Саттой со слов Гандольфо, он узнал и третьего. Лицо его выглядело смуглым даже под капюшоном, в разрезе которого виднелись темные, глубоко сидящие глаза. Майкл понял, что смотрит на Гамеля Гудриса - верховного предводителя "Синей сети". Он тоже не сводил с Майкла пронзительных глаз.
Внезапно Майкл осознал, что скоро служба подойдет к завершению. Приносить в жертву животных, чтобы подогреть страсти собравшихся, не было никакой надобности. Вглядевшись в лица стоявших вокруг людей, он увидел катившиеся по ним капли пота, оскал зубов и мутные глаза. Дни, может быть, недели ожидания превратили их в голодных зверей, страсть которых к злу должна была быть удовлетворена.
Епископ снова заговорил и сделал жест в сторону вновь обращаемого в сатанинскую веру человека. Потом он указал на воткнутый в мягкую пробку нож. Понять смысл сказанного Майкл не мог, но знал, что епископ говорит на латыни. Одновременно он понял, что тянуть дальше уже нельзя.
Майкл решил, что пора приводить в действие детально разработанный план. Он протянул руку к поясу и нащупал передатчик. Нажав на кнопку, он послал три коротких сигнала и один длинный. Неофит поднялся с колен, подошел к алтарю и встал, глядя на обнаженного ребенка.
Разум Майкла был холоден как лед и работал с точностью компьютера. Он знал, что сейчас происходит снаружи: команда Кризи быстро приближается к часовне, Макси со своими людьми идет к охранникам, Йен заводит двигатель микроавтобуса, Сатта в трех километрах слышит сигнал передатчика и дает своим людям приказ выступать.
Неофит протянул руку к жертвенному ножу. Выдернув его из подставки, он обхватил обеими руками рукоять и поднял нож, нацелив
Пуля Майкла попала ему в затылок. Выстрел, сделанный без глушителя, гулким эхом отдался в часовне. Неофит как подкошенный свалился прямо на ребенка. Лицо облаченного в черную рясу епископа забрызгали кровь и мозг. В это лицо Майкл выпустил еще две пули. Обе точно попали в раскрытый рот. В церкви поднялась паника, раздались громкие крики. Майкл резко повернулся и отбежал назад. Обогнув стол, он по-итальянски прокричал много раз отрепетированные фразы:
– Стоять смирно! Кто двинется с места - умрет.
* * *
В тот момент, когда Майкл послал сигнал, обе команды одновременно двинулись исполнять предусмотренные для них по плану задания. Макси находился лишь в десяти метрах от первого охранника, патрулировавшего территорию. Секундная очередь из автомата сбила часового и уложила на землю. Второй, находившийся метрах в двадцати, в панике закричал. Макси убил его наповал второй короткой очередью. Он мгновенно сменил обойму и бросился к одному из часовых, стоявших на посту.
В двухстах метрах от него Фрэнк тоже открыл огонь. Его позиция была выбрана удачно. Двое других патрулировавших территорию часовых были очень неосмотрительны: они остановились метрах в тридцати от сидевшего на корточках Фрэнка перемолвиться словечком и закурить, при этом один из них прикрыл рукой от ветра пламя зажигалки. Но маленькой вспышки пламени оказалось достаточно: оба они были убиты одной автоматной очередью. Как и Макси, Фрэнк буквально за считанные секунды сменил магазин, уже спеша к вилле, где ему надо было прикончить еще одного часового.
С задней стороны виллы грохнул взрыв гранаты. Спавший у гаража охранник проснулся и тут же забылся вечным сном. Ни у Макси, ни у Фрэнка не было времени заняться остальными часовыми - их взял на себя Сова. Раздались три короткие автоматные очереди, вскрик и еще одна - последняя - очередь.
Макси присел на корточки и взглянул в сторону часовни. Красный свет, видневшийся в высоком, стрельчатом окне, внезапно сменился ослепительно-ярким белым. Он понял, что Кризи и Гвидо уже вошли в здание. Тогда Макси побежал к задней стене часовни.
Глава 98
Выбраться из церкви удалось лишь Гамелю Гудрису. Ему в этом помогли сработавшие инстинкты змеи, лисицы и голодной акулы. Когда входная дверь в часовню с треском распахнулась и вспышки осветительных гранат озарили помещение, он плотнее натянул на голову капюшон и крикнул Донати и Хуссейну:
– Задняя дверь! Скорее к задней двери!
Видеть они ничего не могли, но он толкал их в сторону выхода. Сзади раздался дикий крик Делора - пуля раздробила ему правую коленную чашечку. Когда они оказались за алтарем, зрение стало понемногу возвращаться. Донати открыл дверь и выбежал из часовни, за ним последовал Хуссейн. Гудрис не торопился - он стоял и выжидал. Не успели они пробежать и пяти метров, как Рене открыл огонь. Хуссейн умер не сразу. Он поднялся на ноги, сжимая руками вываливавшиеся из живота внутренности, и с яростью раненого быка бросился на своего врага. Напоровшись на следующую очередь автомата Рене, он опрокинулся навзничь и затих. Гудрис услышал звук перезаряжаемого автомата. Пригибаясь, он выскочил в дверь и что было сил бросился к деревьям.