Ночи Виллджамура
Шрифт:
Тинеаг’л – шахтерский остров к северу от Й’ирена, где находящиеся близко к поверхности залежи рудных ископаемых силами долготерпеливых рабочих и рабов издавна обеспечивали империю металлами. Снег равномерно покрывал тундру, и нетронутую безмятежность нарушали лишь гагарки, вспархивающие с лиственниц, чьи резкие силуэты вырисовывались на горизонте. Весь северный берег острова был некогда занят многочисленными шахтерскими поселками, выходившими далеко за пределы Железного Кольца, как обычно называли самый крупный промышленный регион империи. Здешние города и деревни застраивались приземистыми и длинными деревянными
Горы пустой породы – следы многовековой добычи – были повсюду, а дороги, соединявшие поселения шахтеров, представляли собой не более чем хорошо протоптанные тропы, петлявшие между ними. Постоянным источником проблем были волки, которые без конца рылись в кучах отбросов, и Дартун не уставал дивиться тому, что люди добровольно приезжали сюда жить, хотя, безусловно, лучше работать в шахте, чем вообще не иметь источников дохода.
Его отряд обогнул уже несколько подобных селений, но больше ни одного видно не было. Такого Дартун не ожидал. Неужели это из-за Оледенения? Неужели в последнее время здесь стало так холодно, что даже местные вынуждены были срочно эвакуироваться? Маловероятно, думал он. Те, кто побогаче или поотчаяннее, могли, конечно, податься в Священный город в поисках убежища, но всегда найдутся те – хотя бы румели, – чья толстая кожа выдержит и не такие испытания. Вокруг в изобилии встречались олени, так что проблема поисков пропитания оставшимся явно не грозила. Куда делись люди – вот загадка.
– Дартун… – Верэйн пробиралась к нему, увязая в глубоком снегу и элегантно балансируя руками. Ее глаза восторженно сияли. – Мы встретили двух охотников из племени аэз там, чуть выше по берегу. – Она махнула рукой по направлению к морю. – Думаю, они знают, почему на острове никого нет, только мы с ними не понимаем друг друга.
Дартун взял ее одетую в рукавицу ладошку в свои ладони:
– Спасибо, что сказала мне о них. – Он поднял реликвию-тарелку и спрятал ее под плащ.
Молодая женщина улыбнулась. Его эксцентричность начинала вызывать у нее сострадание.
То и дело поскальзываясь, Верэйн повела его вниз по склону, покрытому снегом, и ему пришлось хвататься за кусты дрока, чтобы не потерять равновесие. Он увидел Тоди и Туунга, они говорили с двумя дикарями. Те были укутаны в меха. И вооружены луками и охотничьими ножами. Широкие лица загорели и обветрились от жизни на снегу и под солнцем.
– Приветствую вас, воины, – обратился к ним Дартун на зула, языке аэзов. – Погода повернулась к худшему, не так ли?
– Ты говоришь на нашем языке, маг, – сказал охотник повыше ростом. Похоже, они были братья. Дартун почти не видел разницы между ними, только у того, что помоложе, скулы выделялись сильнее. – Это удивительно.
– Я разумно использовал свою долгую жизнь, – отвечал Дартун. – Что нового у вас на острове?
Высокий абориген поглядел на низенького, тот едва заметно кивнул, показывая,
Они одеты как охотники – или как добыча… Кто же они?
– Твари бродят ныне по нашему острову, маг. Мы никогда не видели таких животных.
Дартун на мгновение испугался, уж не забрел ли кто из его немертвых, неведомо для него самого и других членов его ордена, так далеко на север. Но это маловероятно.
– Твари? – переспросил он.
– Вот почему мы здесь. Наш народ послал нас сюда, следить за тем, что происходит, по предсказанию раковин.
– А что именно тут происходит? Из-за этого здесь никого нет?
Абориген кивнул:
– Никого нет из-за тварей. Они похватали всех людей в городах и деревнях.
– Что за твари? – повторил нетерпеливо Дартун, все больше раздражаясь недостатком слов, которые он знал на зула.
– Не знаю, есть ли у них имя, – ответил охотник. – Они похожи на жителей моря, но ходят по земле. Я не могу в точности описать их.
Ходят?
– Они ходят вот так? – Дартун двумя пальцами изобразил шаги по ладони. – На двух ногах? Но выходят из моря?
– Да, они ходят, как ты и я, только у них панцири, как у раков или, скорее, крабов. Темно-красные, цвета умирающего солнца. Наши стрелы не пробивают их панцири, и нам тяжело сражаться с ними. Мы пытались охотиться на некоторых, точнее, другие охотники нашего племени пытались это сделать. И быстро по-гибли.
Это описание изумило Дартуна.
– Кто-нибудь из них еще здесь?
– Это возможно. – Оба пожали плечами. – Их трудно поймать. Они многих убили.
– Скольких? – Дартун жаждал выспросить все досконально, такие звери не попадались ему ни в одном из многочисленных бестиариев архипелага. Он был одновременно возбужден и встревожен, такое сочетание эмоций соответствовало самой сути его натуры.
– Почти всех на острове, – отвечал коротышка так спокойно, точно речь шла о погоде.
– Всех? – прошептал Дартун. – Но ведь на острове были сотни тысяч жителей. Неужели их всех убили?
Высокий охотник хрипло усмехнулся:
– Скажи, сколько людей ты встретил с тех пор, как прибыл сюда?
Дартун понимал, что охотник говорит правду, и ужаснулся, но в то же время и восхитился услышанным. Непрерывная жажда узнавать и познавать незнаемое снедала его и теперь. Новая, неведомая раса была сенсацией.
– Пожалуйста, расскажи мне еще об этих тварях.
– Мы рассказали тебе все. Прости, но больше нам ничего не известно, маг.
И с тем же непробиваемым спокойствием они развернулись и пошли к своим лошадям. По дороге один из них небрежно добавил:
– У нас большие проблемы с наступающим льдом.
Лед. Опять это слово – меняющее саму ткань мира, жизни людей, их дома, их мысли, вселяющее беспокойное сомнение в том, будет ли все когда-нибудь как прежде.
Лед. Благодаря ему он мог теперь посуху дойти до Врат Миров, ведь огромные ледяные пласты сформировали искусственную сушу там, где раньше карты показывали лишь море. Неужели этот же ледяной мост открыл дорогу на архипелаг новой расе? И неужели эти твари вошли в те самые Врата, через которые он сам надеялся выйти?