Ночная фиалка
Шрифт:
— Мсье Бертье… — прошептала она, не решаясь даже в одиночестве произнести эти слова вслух. — Почему вы ласкали меня? Почему вы так смотрели на меня?
Она вспомнила, о чем ее предупреждали дамы с Сент-Дени. Но они никогда не встречали такого мужчину, как мсье Бертье… Виола сложила руки и обратилась к воображаемому человеку в темноте:
— Я так хочу, чтобы это повторилось… Чтобы вы снова это сделали…
Она прижала ко рту ладони, потрясенная своей смелостью. Но ее желание было настолько сильным, что она
Виола понимала свое глупое унизительное состояние. В очередной раз она взбила подушки и ощутила, что горячие слезы уже катятся у нее по щекам. Какой же одинокой и тоскливой может оказаться жизнь для утонченной девушки без всякого положения и семьи…
24
— Я не хочу, чтобы вы страдали.
Прошептав это, Мишель замер, охваченный искушением. Он прекрасно видел в темноте своим внутренним взором. Он мог закрыть глаза, но все равно чувствовал ее слезы. Он не знал, почему она плачет.
«Я хочу…» — сказала она, и твердая земля обрушилась под ним.
Она села, встрепенувшись. Зашуршало постельное белье.
— Мсье Бертье?
Он откинул голову назад. Кто мог подумать, что она почувствует его присутствие. Наверно, из-за того, что он излучал желание. Горел, как факел в ночной комнате…
Она всхлипнула — приглушенный звук выдал попытку удержать слезы.
— Я знаю, что вы здесь.
— Да, — сказал он.
Она слабо вскрикнула, услышав его голос. Он услышал ее частое и нежное дыхание.
Прошла минута. Ничто не двигалось.
— Почему? — это слово повисло в воздухе.
— Я не знаю.
Но он знал.
— О боже! — ее голос слегка дрожал. — Вы давно находитесь здесь? И, конечно, слышали меня… Какое унижение!
Эти слова заставили ее улыбнуться. Ему захотелось протянуть руку и взять в ладонь ее волосы. Но он это не сделал. Ему следовало сдержать черный огонь, который бежал по его венам и сжигал его.
Он почувствовал какое-то движение.
Ноги ее коснулись пола.
— Я должна одеться, если вы желаете продолжить наш разговор.
Она встала. Он почти воочию видел ее распущенные по плечам волосы и чувствовал аромат женского тела. Он не должен был поддаться искушению. Но его воля и действия шли вразрез друг с другом. Он стоял, словно вкопанный, и позволил, чтобы она в темноте наткнулась на него.
Виола протянула руки, чтобы безопасно добраться до шкафа, и… ударилась плечом о его грудь. Он тотчас подхватил ее, удержав от падения.
— Я не хочу… продолжать разговор.
Голос его был глухим и хриплым. Он был во власти противоречий.
— Но что вы хотите… — прошептала она, замерев в его объятиях.
—
— Золотых рыбок?
— Господи Иисусе! — он обхватил девушку еще сильнее и склонил голову к ее лицу. — Вот это. Я хочу этого.
Его губы коснулись женской щеки. Ее нежность накрыла его ласковой волной и отбросила прочь образ той, о ком он так долго и мучительно мечтал. Элина. Элина… Именно она сковывала его тело и душу. Но он справится со своей любовью…
Ее тело затрепетало, но она отстранила голову.
— Вы очень огорчились тем, как было принято колье?
Ему было наплевать на колье.
— Именно поэтому вы здесь? — ее голос был почти беззвучен. — Я предупреждала, чтобы вы не торопились с подарком. Я советовала вам… О, господи, мсье Бертье!
Он осторожно коснулся языком уголка ее губ… и почувствовал, как румянец заливает ее личико. Ее тепло обволакивало его, звало прижаться к ней еще крепче…
Мелкая дрожь пробежала по ее телу, и он понял, что виной этому вовсе не он, а холод. Она стояла рядом с ним полураздетая и босая… Он выпустил ее из объятий, быстрым движением разжег почти угасший огонь в камине и взглянул на нее.
Она казалась смущенной. Блеск ее рассыпавшихся волос, бархатистые черты лица — все его фантазии ожили.
Мрак больше не скрывал его. Он был похож на призрак ночи.
— Вам нельзя быть здесь, — произнесла она тихим ровным голосом. — Это очень глупо, мсье Бертье. Это недопустимо.
Он медленно подошел к ней. Она услышала его неровное дыхание…
— Позвольте мне лечь в вашу постель, — выдохнул он из себя.
— Это… невозможно… — произнесла она изумленно. В полном смятении она не знала, как понять его. — Вы очень утомлены… Вам следует вернуться к себе…
Он приподнял рукой ее подбородок.
— Я не устал.
— О… — она пыталась спрятать от него свой взгляд. — Вам, наверно, одиноко? Быть может, стоит попросить горничную… сделать для вас чай?
Одиноко. Боже. Такой горячий, напряженный и одинокий…
Он поцеловал ее шею. Хрупкость девушки была трогательной и беззащитной, словно у тонкого цветка. А скрытый жар ее тела был похож на пламя в камине…
— Не надо! — ее голос срывался, руки слегка дрожали. Она беспомощно отталкивала его. — Это непристойно…
Да. Это непристойно. И это безумие. Но он ее не отпустил. Обхватил за спину, прижимая к себе… Кружево сорочки коснулось его. Его руки погрузились в мягкий шелк ее волос. Волнение охватило его… Он так давно мечтал об этом. Наверно, с того мига, как только впервые увидел при дневном свете. В ателье, когда подал ей письмо от мужчины. Ему сразу стало ясно, что оно означает.
Он медленно и неотвратимо продвигался к постели. Она покорно следовала за ним, словно во сне, словно не осознавая, куда ее влечет его сила…