Ночная фиалка
Шрифт:
Возле кровати он замер, глубоко и неровно дыша. Затем склонился к ее ушку.
— Я не причиню тебе боль, — прошептал он.
— Конечно, нет, — ответила она.
Ее доверчивость поразила его. Она не должна доверять ему. Но он не остановился. Отбросил прочь все годы отказа от плотских утех.
Он опустился перед ней на колени и стал покрывать поцелуями ее тело. Замер, ощутив нежную маленькую грудь…
— Мсье Бертье… — ее слабый протест был едва слышен в ночном воздухе.
— Ты сказала, что хочешь этого…
Он мечтал
— Я думаю, это из-за того, что моя мать никогда не была замужем…
Ее рука осторожно коснулась его затылка, и она нежно провела ладонью по его волосам…
Он поймал ее вторую руку и ласково поцеловал маленькую ладошку. Она не отстранилась. Он больше не мог сдерживать себя. Он стиснул ее в объятиях, словно опасался, что она исчезнет из его рук. Ускользнет, словно маленькая золотая рыбка…
Ее рука покоилась на его шее. Он слышал ее дыхание. Сладость объятий радовала его, и он был готов глупо заплакать, как маленький мальчик… Он хотел признаться, что сходит с ума от ее тепла и нежности, от ее прекрасных волос и рук… Его пальцы ласкали ее изгибы под грудью, окружности бедер. Его охватил такой жар, что он боялся испугать ее.
Я не причиню ей боли… Я не хочу причинять боль…
Но вместе с этим он желал, чтобы его прикосновения подчинили ее.
— Я боюсь, что мы переходим грань, — ее рука слегка напряглась. — Но… я тоже чувствую себя одиноко.
— Виола… — ответил он хриплым шепотом.
Медленно, очень медленно, чтобы не испугать ее, он поднялся. Его пальцы осторожно потянули вниз с ее плеч легкий шелк. Ее тело застыло, словно льдинка.
— Не бойся меня, — его мускулы были напряжены, собственное тело стало чужим.
Виола пристально смотрела на него, и Мишель понял, что она страшится. Похоже, что до этого момента она на самом деле не понимала его. Она не остановила его ласки, а теперь из ее губ рвутся слова, чтобы отвергнуть его.
Он не мог допустить этого и закрыл ее рот безжалостным жадным поцелуем, остановив ее слова. Его сила легко преодолела ее сопротивление, и он опустился вместе с ней на постель.
Она упиралась руками в его плечи. Он завис над нею, тяжело дыша, им правили память и желание. Пламя камина освещало комнату всполохами огня. Пытаясь освободиться, Виола смотрела на него с гордым отчаянием.
— Мсье Бертье… вы будете сожалеть… если поступите недостойно…
Он хотел рассмеяться над ее призывом к его чести в такой момент. Но ее лицо… на ее лице он увидел веру в него, зависимость от него… и милую невероятную храбрость, героизм маленького беззащитного существа, почуявшего опасность.
Своей слабостью она победила его. Он не мог продолжать, но не мог и оставить ее. Пытаясь унять дрожь, он опустился на постель рядом с ней, окружив ее кольцом своих объятий.
Виола лежала, прижавшись к его телу. Она больше не сопротивлялась. Его объятия были сильными и — надежными.
Прошло довольно долгое время, когда она
Незаметно для себя она тоже задремала. Время от времени она просыпалась и удивлялась, что все еще видит его рядом. Ей было стыдно и радостно от этого. Это было невероятно и чудесно. Он просил ее разрешения лечь рядом с ней… Кто бы мог думать, что эта странная фантазия окажется столь радостной.
Она лежала на его руке и поминутно вздрагивала от такой непривычной подушки. Но стоило лишь ей проснуться, как он тут же успокаивающим жестом гладил ее волосы. Было так естественно и уютно устроиться спать в его руках.
Огонь в камине давно погас, и слабые сумерки рассвета стали проникать в комнату.
Очнувшись от сна, она едва не вскрикнула, увидев рядом с собой темную тень. Затем различила его лицо, губы, подбородок. Он наблюдал за нею. Она могла видеть его темные ресницы, глаза прозрачного серого цвета, подобные мареву зимнего утра в тот момент, когда звездный свет переходит в день.
Внезапный ужас охватил ее. Она вспомнила скандал, который случился с горничной в доме мадемуазель Аделаиды. Прислуга шепталась: «Она спит с ним!» Девушка не знала, о ком идет речь, но горничная была мгновенно уволена.
Виола смотрела в глаза цвета утреннего рассвета.
Она спала с ним.
О, господи!
Ночью ей казалось, что она счастливо избежала какой-то опасности. Но теперь, при дневном свете, со всей ясностью поняла, что окончательно пропала, уйдя далеко за пределы наставлений своей благодетельницы. Он провел ночь в ее комнате. Он прикасался к ней. Он целовал ее так, как не целуют порядочных девушек. Она спала с ним.
Виола вздрогнула. Его рука лежала на ее плече. Он обвил рукой ее шею, пропустил сквозь пальцы ее волосы… Каштановые локоны скользнули между его пальцев.
Святые небеса! Это произошло! Она спала с ним.
Но странно, в ее сердце не было ни стыда, ни раскаяния.
Он начал отодвигаться от нее. Она поняла, что он собирается уйти, и в испуге ухватилась за его руку, не понимая, зачем это делает.
Мишель оглянулся на нее с неожиданным вниманием.
— Я не должен был оставаться, — его голос звучал твердо. — Я сожалею.
Ей захотелось дотянуться до него, привлечь к себе, прижать поближе к сердцу.
— Ты не спал?
— Нет.
Она не хотела, чтобы он ушел. Наступало утро, но она не желала, чтобы оно пришло. Она не чувствовала себя виновной в чем-либо. Она чувствовала себя желанной женщиной. Немного застенчивой и взволнованной.
— Ты должен идти?
Их взгляды встретились.
— Я должен остаться?
Резкость его тона ошеломила ее. Словно он в чем-то обвинял ее. Она облизала губы и осторожно погладила его руку, ощутив мгновенно ее внутреннюю силу.
— Скажи мне — да или нет.