Ночная охота
Шрифт:
Она усмехается, и ее ноздри раздуваются, когда она качает головой. — Проще спросить, что не вызывает у меня проблемы, — ворчит она, и я хватаю ее за подбородок, немедленно привлекая ее взгляд к себе. Ее веки полуопускаются, из нее сочится печаль, поэтому я усиливаю хватку, заставляя ее смотреть мне в глаза.
— О чем бы ты ни беспокоилась, мы можем все это уладить. Поговори со мной, и, возможно, это поможет тебе разобраться. — В моей голове это имеет смысл, но произнося это вслух… черт.
—
— Как? — спрашиваю я, отчаянно пытаясь вернуть ее в настоящее.
— Что?
— Как это меняет все в тебе?
Она моргает. Раз. Два. Ее взгляд останавливается на мне, и она хмурит брови. — Просто меняет.
— Конкретнее, — настаиваю я, наблюдая, как ее ноздри раздуваются от раздражения.
— Уйди, Кассиан. — Она отбрасывает мою руку, но ее успех недолговечен, потому что я снова сжимаю ее.
— Я никуда не уйду, пока ты не скажешь мне, в чем проблема. — Моя хватка на ее подбородке усиливается, отчего у нее приоткрываются губы, но она по-прежнему не сдается.
— Я не говорю, что есть проблема. Я говорю, что у меня выбили почву из-под ног, и я не знаю, как сейчас найти твердую опору. Очевидно, я наполовину волчица, но это никогда и никак не проявлялось внутри меня. Как это вообще возможно? И как мне теперь найти свое место здесь, в академии?
Вот оно. Это тяжким грузом лежит на ее плечах, отравляя воздух вокруг нее.
Я цежу сквозь зубы. — Ты думаешь, кто-то сделал что-то нарочно?
Она пожимает плечами. — Это единственный вариант, который я могу придумать, а мой отец был еще более неуверен, — признается она, опуская внутренние стены всего на дюйм.
— Он знал?
— Он знал, — шепчет она с легким оттенком разочарования на губах.
— Что ты при этом чувствуешь? — Я хочу знать. Я хочу помочь ей. Я хочу забрать все это.
Но несмотря на жгучее желание внутри меня, она качает головой. — Я не могу углубляться еще и в это, когда и так вишу на волоске.
— Если бы ты оперлась на меня, возможно, это не было бы так тяжело для тебя, — бормочу я, пульс звенит в ушах, а мои когти сидят прямо под поверхностью, отчаянно пытаясь вырвать у нее ответы.
— Уровень надежности, который, как ты думаешь, у тебя есть, почти смешон, — говорит она с насмешкой, сжимая челюсти под моей хваткой.
— Не пренебрегай этим, Адди. Не пренебрегай мной.
Воздух вокруг нас сгущается, мои слова повисают в воздухе, пока я безмолвно умоляю ее о большем, но получаю не слова.
А ее губы.
11
АДРИАННА
Я
не знаю, хочу ли я, чтобы он замолчал, или чтобы его губы прижались к моим, но вот я снова теряю
Не из-за его рычащей ауры.
Не из-за того, как идеально он сжимает мою киску.
Не из-за огня в его глазах, который вибрирует в его хватке на моем подбородке.
Нет.
Это из-за его гребаных слов.
Слов. Кассиана.
Это не может быть реальностью, но невозможно не углубить наш поцелуй.
Его хватка на моем подбородке усиливается, а его свободная рука снова находит путь к моему естеству, раздвигая мои бедра, даже под таким углом, делая меня бессильной в его объятиях, когда наши губы сливаются.
В каждом касании наших губ нет ничего легкого, они наоборот каким-то образом становятся сильнее, жестче, острее.
Мои ладони прижимаются к его груди, и его грудные мышцы твердеют под моими прикосновениями, а мои пальцы впиваются в его футболку. Я должна оттолкнуть его, — вот что говорит мой мозг, но у моего тела совершенно другие планы.
Еще. Еще. Еще.
Жар поглощает меня, когда хватка Кассиана на моем подбородке наконец ослабевает, но только для того, чтобы он мог обхватить рукой мой затылок, контролируя меня еще больше.
Его зубы впиваются в мою нижнюю губу, вызывая отчаянный стон, срывающийся с моих губ, и я пытаюсь укусить его в ответ, но терплю жалкую неудачу. Это не останавливает меня от новых попыток, но я бессильна против его силы, и он усмехается.
— Ты дикая, совсем как волчица. Горячая до глубины души, совсем как волчица. Моя. Совсем как волчица. Теперь все имеет смысл, — хрипит он, заставляя мое сердце учащенно биться, и я заставляю себя открыть глаза, медленное моргая в замешательстве.
— Что ты имеешь ввиду?
— Ты. Я. Фейри. Волк. Полуволчица. — Он закрепляет каждое слово своими губами на моих, расплавляя то немногое, что еще работало в моем мозгу.
— Ты можешь сказать это полным предложением? Я не понимаю речь пещерного человека или пещерного волка в твоем случае.
Его пристальный взгляд прикован к моему, его язык скользит по нижней губе, заставляя мои бедра сжаться, пока я в тумане возбуждения жду ответа.
— Теперь понятно, почему ты моя альфа.
— Я не твоя альфа.
— Ты моя… здесь. — Он кладет руку себе на грудь, прямо на сердце.
Прежде чем я успеваю понять, где это здесь, он прижимает свои губы к моим.
Мы полностью поглощены друг другом — руки, губы, жадные прикосновения. Мы утверждаем, принимаем, отчаянно цепляемся друг за друга, пока весь мир вокруг исчезает.
Все мои проблемы, тревоги и тьма отступают, растворяясь в этом моменте.
Его рука скользит под мою футболку, оставляя за собой след мурашек, а через мгновение моя спина с глухим ударом встречается с землей. Боль не доходит до моего сознания, поскольку я продолжаю углублять нашу связь.