Ночная прогулка
Шрифт:
– По какой профессии хотите работать? – спросила специалист, глядя, по сути, в пустую трудовую книжку. Упаковщик гвоздей в шестнадцать лет на период летних каникул. Официант в ресторане «Своя компания» на втором курсе. Специалист службы безопасности – тот же охранник в ночном клубе «Бесстыжая кобыла». Дальше – пустота, вычеркнутые годы из его жизни, белая бумага. И пара-тройка неофициальных работ на больших и мелких частников. В том числе у Сергея Васильевича.
– Слесарем.
– По какому направлению?
– Механика. – Молчание. – Я не окончил УПИ
– Вижу, – она отложила трудовую книжку. Посмотрела на него. Без осуждения. Пока. – Четыре курса. Почему не закончили?
– Там есть другая справка.
Все встало по местам.
Шах и мат.
Пробел в трудовой книжке заполнен – за белой бумагой прятался уголовный срок.
Статья 281.1 УК.
– Ясно.
Екатерина начала печатать, заполнять специальную форму согласно стандартам предприятия. Правила и свод законов – фундамент для цивилизации.
– Перед тем как отправить Вас к начальнику ремонтно-механического цеха на собеседование, я обязана предупредить: даже после успешного собеседование Вам может быть отказано в трудоустройстве службой безопасности предприятия.
– Знаю. Не первый завод.
– Хорошо, – их взгляды снова встретились. Антон удивился, она смотрела так же добродушно. Никакого неодобрения. – Сейчас необходимо заполнить анкету. Я задам несколько вопросов и отпущу к начальнику цеху.
Начальнику цеха Сергею Витальевичу Озорнину было за пятьдесят. Под метр девяносто ростом, с предательски вывалившимся брюшком из ремня штанов, со сверкающей лысиной на голове и с изучающими глазами, он произвел на Антона самое благонадежное впечатление.
Ему точно можно доверять, подумал Антон.
– Проходи, – сказал Сергей Витальевич, складывая документы в шкаф. – И садись напротив меня. Кстати… как зовут?
– Антон.
– Сергей Витальевич.
Крепкое рукопожатие. Уверенный взгляд. Выверенные движения. Сергей Васильевич удобно расположился в кресле. Закурил, успевая отхлебывать из кружки остывшее кофе.
– Выкладывай, почему ты хочешь работать в моем цехе?
– Я умею крутить гайки. Ремонтировать. Восстанавливать. Люблю это дело.
– Обожди. Настя сказал, что у тебя нет опыта работы слесарем.
– По трудовой книжке – нет. Вам нужна трудовая книжка?
– Не вижу смысла. Значит, официально опыта нет, так?
– Так, – подтвердил Антон. – Работал в гараже у дяди. У него частный бизнес.
– Это конечно хорошо. Но сам понимаешь, что это ничего не значит.
– Если вы дадите испытательный срок – я не разочарую.
– Судя по твоим рабочим рукам, охотно верю. За что отбывал срок?
– На четвертом курсе продавал наркотики.
– Долго?
– Меньше месяца.
– И стоило ли?
– Определенно, нет.
– Не стоило. Не стоило. А теперь ответь мне честно. Зачем ты хочешь устроиться в мой цех?
– Я уже отвечал.
– Больше не буду повторять.
– Чего вы добиваетесь?
Молчание.
– Я
– Вот это честный ответ, – Сергей Витальевич взял в руки чертеж, развернул и протянул Антону. – Скажи следующее: основные габариты насоса, варианты ремонта и можно ли устанавливать насос согласно этому чертежу? Справишься?
Антон справился с задачей.
– Хорошо, мне нравится. Выйдет из тебя толк, – Сергей Витальевич протянул белый лист бумаги, ручку. – А теперь за дело. Пиши заявление.
– Спасибо.
Антона бросило в пот.
– Рано благодаришь. Знаешь, как писать заявления?
– Нет.
– Закономерно.
***
На мостике, в оковах умиротворенного пруда, все так же сидели двое, потерянные в дымке ночи девочка и мужчина, шепчущие, как ночные сверчки, и созерцающие на звезды, далекие и божественные.
– Звезды смотрят вниз, указывают нам путь, – сказал Виктор. Дрожь по телу, пальцы на руках онемели, но он не подавал виду, что замерз. Ночь была непростительно холодна для начала августа.
– Звезды – это небесные светлячки. Ну, то есть наши умершие родные там. Следят за нами. Помогают.
– Не знал.
– Я заметила, что вы вообще мало что знаете. А вы случаем не маленький мальчик в теле взрослого?
– Ты разгадала мой секрет.
– Я знала, что тут что-то нечисто. Что вы какой-то странный. И как тебя мальчик зовут по-настоящему?
– Так же.
– И клички у тебя нет?
– Клички?
– У всех маленьких есть кличка. Меня вот, например, в садике называют Шапкой. Потому что фамилия Шапкина.
– Овчарка.
Виктор вспомнил Афганистан, мгновенно обожгло от воспоминаний.
За два часа до смертельного ранения боевого товарища Гриши Волкоморова, ежеминутно шутившего по месту и не к месту, дал Антону боевую кличку – Овчарка.
– Это еще почему? – злобно отреагировал прятавшийся в тени палатки восемнадцатилетний Антон. Во рту – песок.
– Пошутить? – его озорные глаза блестели. Гриша излучал потоки энергии, которую замечали даже ненавистники. – Или по серьезному тебе ответить?
– Если не боишься по шее получить, то советую не шутить.
– Кого ты пугаешь? Я же знаю, что мой друг, никогда не обидит меня. Кстати, я не говорил тебе, что у меня была овчарка Дина?
– Нет.
– Не говорил, потому что не люблю вспоминать. Трагичная история. Ее сбил один пьяный недоумок во дворе. Гнал как бешеный. А я в этот момент играл с Диной с ее любимым теннисным мячиком на детской площадке. Не рассчитал силы и бросил прямо на дорогу, идиот. Мне было–то двенадцать. Как я плакал. И не передать то, что я чувствовал, когда любимая собака – можно сказать единственный верный друг – скулил от дикой боли, а потом испустил дух на руках. Я ненавидел себя. Потому что считал, что я убил Дину. Не водитель. Сам же бросил мячик на дорогу. Прошло шесть лет, а слезы и сейчас на глазах.